Пожалуй, впервые в своей жизни Серко скрыл правду. Он уже сообразил, что правдолюбцы в «Аквариуме» нынче не ко двору. Все ждали от него реляций об успехах.
Еще сильнее испортилось настроение Петра, когда, довольный встречей, контр-адмирал Бондарь проводил полковника в кабинет его нового непосредственного начальника. Тот оказался давним знакомым. Из-за тяжелого дубового стола навстречу ему поднялся генерал-майор. Очевидно, по такому случаю он у себя в кабинете и облачился в военную форму.
Полковник Серко сразу вспомнил этого ревнителя бумажного благополучия, встречу на скамейке сквера Св. Каталины в Койоакане, перед самой женитьбой, горючие слезы Глории, свой явно постыдный бросок за помощью к Мирову. Однако вновь над ним властвовали обстоятельства.
Когда Бондарь вышел, генерал Прожогин предложил Серко сесть и произнес дружелюбным тоном:
— Надеюсь, былое травой поросло. Давайте начнем наши отношения заново. Кто старое помянет, тому глаз вон!
Снова Петр был вынужден поступать не по своему разумению и воле. Так решительным образом складывалась его жизнь. Однако, кивнув в знак согласия, Серко безбоязненно и даже нагловато заявил:
— Надеюсь, генерал, ты понимаешь, что тебе ни к чему встречаться с Глорией?
— С этого я и хотел начать. Она у тебя — сталь. Владимир Николаевич уже звонил. Категорична, как приказ, — удачливый генерал говорил, ни на минуту не забывая, сколь высоким было мнение Ивашутина и его заместителей о деятельности полковника Серко.
Петру показалось, что генерал хотел было сказать: «упряма, как ослица».
— Переубедить Глорию свыше моих сил, — уже миролюбиво добавил Петр. — Да и стоит ли стараться? Резидентура и без нее работает неплохо.
— Ты прав, полковник! Давай на этом поставим точку. Главное, что у тебя хорошо идут дела.
В течение часа они оговорили план пребывания Серко в Москве и отдыха в Крыму, но когда Петр вошел в свою казенную квартиру на Каменном мосту, он застал Глорию в слезах. «С Крымом не получится, — решил про себя Серко. — Надо как можно скорее возвращаться».
Вечером следующего дня Петр поехал к Родиону. Уже по тону телефонного ответа Гали накануне он почувствовал, что у них нелады. Возможно, и до развода дело дошло. Однако оказалось хуже. Родион уже ждал решения ЦК о поездке в одну из африканских стран, где, как сказал заведующий отделом, будущий генсек Константин Черненко, «надо налаживать строительство социализма».
Друзья выпили, поговорили. В память врезались слова Родина: «Ты помнишь, в прошлый раз мы говорили об «оттепели»? С ней покончено. Заморозки начались. Ты это учти?»