…Чай они пили утром, за завтраком.
Потом быстро у них все сладилось. Через полгода расписались, объединили квартиры. Зажили уютной жизнью, приносившей обоим покой и радость. Характер Любы, ее образ мыслей, взгляды на жизнь, житейские привычки — все более чем устраивало Петра Серко. И вскоре он ощутил, что чувства Любы к нехму не только наполнены страстью женщины, но и окрашены материнской заботой.
Он оправдывал себя перед Глорией и дочерьми тем, что их разлучила, помимо его воли, сама жизнь. Жестокая и непредсказуемая.
* * *
Петр Тарасович принес с рынка букетик первых подснежников и преподнес их Любови Акимовне, у которой был свободный от театра день. На дворе набирала силу весна 1985 года. К рулю управления страной пришел Горбачев.
После утреннего чая супруги поехали в Осокорки, на дачу. В комнатах было сыро, и они затопили печь.
В театре, в доме Виталия Порфирьевича, где Любовь Акимовна также была радушно принята, только и говорили о надеждах, вспыхнувших в кругах интеллигенции в связи с приходом нового генсека.
— Знаешь, Петрусь, я очень часто думаю о том, что прежние руководители — один Шелест чего стоил — привели страну к пропасти. Понимает ли это Горбачев? — неожиданно завела политическую дискуссию Любовь Акимовна. — Ведь столько жулья кругом развелось. Не поверишь, мне даже предлагали «купить» звание народной артистки. Даже сумму называли…
— А ты знаешь, Люба, что мне на днях сказал дворник прежнего моего дома? «Гутарит-то он гладко, а вот мы посмотрим, будет ли в деле сладко».
— Странный этот человек. Я все думаю, как и зачем он к нам ходит?
Петр промолчал, хотя и мог бы сказать, что по заданию КГБ.
— Жулья много, это верно, — согласился он с женой. — Начальство ворует, почему же остальным сидеть в стороне? Ты обратила внимание, что почти каждый стремится заполучить диплом высшего учебного заведения? Не само образование, а именно диплом. А спрос рождает предложение, «корочки» появились в продаже. Дворнику я, Любочка, отказал от дома. Хватит! Ты бы видела, как его пышные, опущенные книзу усы, как у Тараса Бульбы, при этом нервно зашевелились. Он хотел было что-то сказать, но передумал, махнул рукой и ушел.
Люба удовлетворенно кивнула. И тут же забыв о незваном посетителе, который им обоим изрядно надоел, продолжила мысль о заполнивших жизненное пространство нечестных людях.
— Да и у нас в театре косяком пошли актеры, не желающие трудиться. Только и думают, как стать любимцами Щербицкого, получить звание, премию, квартиру…
— Вот увидишь, Люба, скоро все изменится, — убежденно произнес ее супруг. — Весна на дворе!