В пакете денег не было. Мишель получил их три дня назад, но в письме давались некоторые инструкции и сообщалось, что Род остается в Мехико один из всей резидентуры.
Мишель немедленно помчался в международный аэропорт, но и там ему не сопутствовала удача. За несколько минут до того, как Род оказался у окошка справочной, по радио было объявлено о том, что посадка пассажиров на рейс Мехико — Рио окончена. Самолет уже находился на взлетной полосе. До окончания суток было еще восемь рейсов на' Рио, но, когда Род прошел в офис представителя авиакомпании «КИМ», оказалось, что фамилия Девятого фигурировала именно в списке пассажиров улетевшего самолета.
* * *
Схема дальнейших действий прорисовывалась так же отчетливо, как околица его родной деревни. Но вот он уже перед первой улицей Чугуева, которая вся в красных флагах, и следовало решать, надевать уже лапти или входить в город босиком. Жалко стаптывать единственную обувку, ну а если остановит милиционер — весь в белом и с каской, а если еще что… Что же делать тогда? Плакать? Вот и сейчас! Хорошо, он приедет в Акапулько и поселится как можно ближе к отелю «Аламеда», где будет проживать Слоун. Начнет осторожно проводить наблюдение, соберет весь возможный визуальный материал, доложит о своих подозрениях в «Аквариум». Ну, а что дальше? Самому вынести ему приговор и привести в исполнение? И родина меня поймет и оправдает? Необходимое для этого оружие и шприцы с ампулами, таблетки безотказно и быстро действующие и все остальное прочее, что могло бы пойти в ход, находится в таком потайном месте, о котором знают только Девятый и Пятый…
Род вспомнил о «хипи-хапи-22», панамской шляпе с твердыми, как сталь, полями. Она, пущенная умелой рукой, срезает шею жертвы как бритва. Он видел это недавно в кино и на улице Бальдерас. Шляпы эти продаются там каждому желающему.
Из первого же автомата, находившегося на пути в центр, Мишель позвонил тестю. Повезло. Тот оказался на месте и ждет. Отцу Глории не надо ничего объяснять и не составит труда его попросить — и он не откажет, чтобы Глория на праздники перебралась к нему. Так оно и было. Разговор же с супругой, как и следовало ожидать, не обошелся без слез и упреков. Она уже носила ребенка пять месяцев. Единственное, от чего Мишель был застрахован, так это от ревности. Страх за мужа, за себя, за будущее семьи — вот что было для Глории на первом плане.
Без четверти шесть вечера Род вновь был в аэропорту, в той его части, где шла посадка на самолеты внутренних рейсов. Мишель переоделся под туриста, зарядил специальную фотокамеру пленкой самой высокой чувствительности. Камеру сделали умельцы из «Аквариума». Ее рабочий объектив был скрыт в боковой части корпуса. Это позволяло вроде бы навести фотоаппарат на приятеля, стоявшего перед ним, а на кадре получать то, что было от него слева на 90 градусов.