Но инстинкт самосохранения твердил ему, что еще рано расслабляться, что не время предаваться отчаянию и вообще следует позаботиться о себе самому. И он бросился прочь – подальше от замка, от осыпающейся скалы, от всего, что могло упасть ему на голову, покалечить, навредить.
Лавочкин скользил, спотыкался и снова поднимался, земля гудела и дрожала, и когда, отойдя на приличное расстояние, он решил перевести дух и оглянулся на Ласточкино гнездо, то не узнал его.
Главная башня рухнула, в стенах зияли пустоты, и все строение сотрясалось, потому что толчки не прекращались…
– Ваня! Ваня! Проснитесь!
Опалин вскочил, не веря, что его хозяйка может кричать таким ужасным голосом, и тут словно чья-то всевластная рука наполовину сдернула крышу с дома, так что Иван увидел высоко-высоко в небе холодную желтую луну.
– Мяяяя! – заверещал Пиль, вздыбив шерсть.
Сверху сыпались куски камня, теса, летела какая-то труха.
Не раздумывая, Опалин схватил штаны, кошелек в кармане, – что еще? – ах да, не забыть самое главное…
Пиль завывал от ужаса, но Опалин распахнул дверь, выпуская кота, и тот помчался прочь из дома – в ночь, где земля вставала дыбом, где сыпались стены, рвались провода, как нитки, и кое-где уже начались пожары.
– Варвара Дмитриевна! Варвара Дмитриевна… все рушится! Надо уходить!
– Голубчик, нет! Я не могу ступить и шагу… Оставьте меня! Спасайтесь!
Он поглядел на ее искаженное ужасом лицо, понял, что на нервной почве у нее отнялись ноги и, не раздумывая ни секунды, подхватил ее на руки.
– Ваня! Ваня, осторожно…
Он еле успел увернуться от гигантского куска стены, который пытался обрушиться на него, и побежал к лестнице. Ступени прыгали у него под ногами – здесь, на втором этаже, колебания ощущались еще сильнее, чем на первом.
– Ванечка, – плакала Варвара Дмитриевна, – голубчик, что ж это творится? Никогда, никогда еще не было такого…
Опалин выскочил на улицу, поискал взглядом кота.
Уличные фонари погасли – землетрясение оборвало линии электропередачи.
– Мя! – хрипло позвал Пиль из темноты, и Иван пошел на голос.
Вокруг метались люди, одетые во что попало, женщины в ночных рубашках, мужчины в одних подштанниках; а земля все никак не желала успокаиваться, она колебалась, и дрожала, и уходила из-под ног.
– Ваня… Вам неудобно… Опустите меня, я пойду…
– Но вы же…
– Нет, мне лучше… Смотрите, вот Пиль!
Варвара Дмитриевна сделала несколько неуверенных шагов, споткнулась и упала, но продолжала цепко держать коробку с рукоделием – единственное, что она захватила с собой, когда покидала дом.
Опалин поднял старую даму на ноги и отряхнул ее одежду.