— Будешь должен, — показывая на разбитую доску, улыбнулся Евгений Герасимович, — Вовремя я зашел перекинуться с тобой в нарды.
На шум прибежали Нещерет и, только что вошедший, следователь. Сознание к Ковальчуку вернулось быстро, он окинул всех злобным взглядом и произнес:
— Ненавижу, как я вас всех ненавижу.
Капитан юстиции ловким движением надел на него наручники, и, посмотрев на взъерошенного Чернова, сказал:
— Напрасно Вы его так били, мы бы и сами его в прокуратуре раскрутили.
Дубовик посмотрел на следователя и громко рассмеялся. Тот, в свою очередь, окинув всех недоуменным взглядом, взял под руку Ковальчука и в сопровождении матросов повел к дежурной машине.
На следующий день, после обеда, когда Чернов прибыл в отдел, его вызвал к себе Нещерет.
— Бери машину и езжай в особый отдел ВВС Флота. Полковник Иващенко сейчас в Североморске, поэтому иди сразу к заму, он будет на месте.
— А по какому поводу? — спросил Чернов.
— Не знаю, — отводя глаза в сторону, ответил Нещерет, — Может, поощрят, а может, накажут. У нас ведь ничего загадывать нельзя.
Через полчаса майор Чернов вошел в кабинет полковника Бевзы.
— Товарищ полковник, майор Чернов по Вашему приказанию прибыл, — доложил Игорь.
— Здравствуй, Чернов, — протягивая ему руку, поздоровался заместитель начальника Особого отдела ВВС, — Есть, как обычно две новости, хорошая и плохая. С какой начинать?
— Все равно, — насторожился Игорь.
— Во-первых, Ковальчук вчера сознался во всех поджогах. С чем я вас и поздравляю. А вот сегодня стал подавать все признаки психического расстройства, и его вынуждены были отправить на психиатрическое обследование.
— И в чем же это выразилось?
— Представляете, когда его попытались обвинить в частности, в подрыве обороноспособности полка и в целом — Родины, он заявил, что СССР никогда не был его Родиной. А дальше стал плести всякую чушь, что, якобы, родился в США и все свои деяния вершил во имя независимой Украины.
— А Вы думаете, что это, действительно, чушь?
— А как можно это заявление воспринимать всерьез? — вопросом на вопрос ответил Бевза, — Он с курсантских времен находился под контролем командиров. Не ребенком же его к нам забросили. Это, действительно, у человека произошло психическое отклонение. Возможно, это последствие падения с кабины вертолета. Возможно, тогда, это ни как не отразилось на его поведении и поступках, а с годами проявилось. Все-таки мозг — это непредсказуемый орган.
— Георгий Маркович, — попытался возразить Чернов, — Но Вы ведь знаете, что все это не так. У нас на руках все признаки его причастности к американской разведке.