Дубовик сделал паузу и продолжил:
— Через два дня он приносит мне кортик, правда с царапиной на ножнах, но в целом, состояние хорошее. Деньги назад, я, конечно, не потребовал, но выжал из него все. Парень поплыл и сдал мне все и всех. Я, конечно, его вывел из-под подозрения, но вместе с начальником штаба раскрутили всех его подельников и даже тайники нашли. С завтрашнего дня в гарнизоне будет работать военная прокуратура по этому делу.
Он откинулся на спинку стула, закинул ногу на ногу, и посмотрел на Чернова взглядом, требующим оваций.
— Прими мои поздравления, — Чернов пожал руку Дубовику, — Ну, а по поджогам он ничего тебе не рассказал?
Дубовик отрицательно покачал головой.
— Действительно, ничего не знает. В том состоянии, в каком он был вчера, мне бы он все рассказал. Значит точно это работа не матросов.
— А с кортиком ты что сделал? — не скрывая подвоха, спросил Чернов.
— Ты знаешь, оказалось, что он не учтенный. У начальника склада была своя заначка. Поэтому решил оставить себе на память. Тем белее, что деньги за него уже заплачены, — хитро ответил Дубовик.
В последующие несколько недель и даже месяцев вернуться к расследованию поджогов майору Чернову было не суждено. Авиагруппа под командованием майора Логвиненко благополучно вышла в море на боевую службу. В условиях тотального дефицита и наступившими перебоями в материальном обеспечении частей, задачи особых отделов кардинально поменялись. Уже никого не интересовали возможные шпионы или диверсанты. После подтверждения полученной майором Дубовиком информации о хищении материальных средств со складов, Чернова включили в состав комиссии Флота по проверке сохранности материальных средств на всех объектах ВВС. Это был самый неприятный и мрачный период в карьере оперативного работника. По сути, он выполнял в тот период функции сотрудника ОБХСС, но только в войсках. По роду деятельности приходилось постоянно находиться в командировках, приезжая домой только на выходные. Общение с малознакомыми людьми в составе группы, косые взгляды окружающих на проверяемых объектах, проверки складов и учетной документации, а также постоянные пьянки по вечерам, ввели Игоря в депрессию. Благо, что ничего этого не видели ни жена, ни дети. В начале мая они перебрались на большую землю к родителям Люды. В один из приездов домой, Игорь сразу же направился к Горобченко, к тому времени, тот получил очередное воинское звание подполковник и стал более лояльным к своим подчиненным.
— Ба! Какие люди нас посетили! — воскликнул он, увидев в дверях Чернова, — смотрю, поправился, посвежел на казенных харчах.