— Что ж, давай свои вопросы.
— Мы хотели бы знать, получали ли вы инструкции от нового правительства в отношении военнопленных.
— Инструкция у нас одна — живите, пока не подойдет час выезжать на родину.
— Мы не получаем почты. Какие меры вы принимаете для того, чтобы посылки и письма доставлялись нам аккуратно?
— Случаются задержки. А это уж потерпите. Поезда, видать, опаздывают.
Аверкий подмигнул Паргину — отбрил Вишняков мадьяра!
За дверью установилась тишина. Что уж там происходило — неизвестно, но оба молчали.
— Я хотел еще сказать, — снова послышался голос Кодаи. — Вы охотно принимаете в свои органы самоуправления наших людей. Не знаю, какую пользу они вам принесут. Но они нарушают воинскую присягу, и, как старший, я вынужден об этом заявить.
— Кому заявить?
— Вам и им, конечно…
Паргин и Аверкий затаили дыхание. Им было интересно, как на это ответит Вишняков. Обоим приходилось работать в шахте с военнопленными. Шахта равняет всех, ни языки, ни звания там значения не имеют: у каждого над головой «коржи», которые могут отвалиться, каждому тесно и сыро, каждый крепко запоминает «печки», где можно схорониться в случае, если лава «заиграет» и вздумает рушиться, а для разговоров обилия слов не надо — «руби», «клеваж ищи», «шабаш», «давай на-гора»… Некогда вспоминать о присяге. Почему же этот теперь о ней вспомнил? Видать, не нравится, что военнопленные вошли в Совет.
— Жизнь — она всякое вытворяет, — сказал Вишняков. — Мог ли составитель вашей присяги знать, что вам придется жить не в части, а на шахте? Мне так мнится, что, поскольку вы находитесь на территории бывшего вашего противника и не ведете военные действия, ваша жизнь изменяется. А участие в самоуправлении — дело добровольное для военнопленных.
— Верно рубит! — воскликнул Аверкий.
Он был доволен, что председатель не спасовал и ответил толково, — знай наших!
— Хорошо, — сказал Кодаи. — Разрешите мне еще раз вернуться к этому вопросу…
— Можно и еще раз, — спокойно согласился Вишняков.
— Мне многое неясно… Они, иностранные подданные, как могут участвовать в органах самоуправления другого государства? Никогда не было в истории, чтобы членов парламента избирали не у себя на родине, а хотя бы в соседней державе… Мне они отвечали, что новое правительство России — правительство всех трудящихся, и русских, и немцев, и мадьяр… Если вы разрешите, я выскажу возражения по этому поводу. Не думаю, чтобы в моей Трансильвании хотели петроградского правительства. Не думаю, чтобы управлением Трансильвании интересовались в Петрограде. Значит, нынешнее правительство в Петрограде — это не наше правительство…