«Отвратительная история…» Дитрих подумал, что золото и драгоценности неожиданно связали его по рукам и ногам. Он не может оставить их, как не могла оставить царскую тропу между Ливадией и Кореизом императрица Мария Федоровна, давно потеряв все дороги и троны России. «Какая глупость!» — сжав челюсти, зло водил глазами Дитрих. Басовитый голос умолк.
«Надо бросить… отрубить палец, чтоб сохранить руку…»
Дверь резко открылась — в комнату вошел Трофим.
— Кто там? — спросил Дитрих.
— Девку мою Лиликов привел… На путях, говорит, замерзала… Лиликов — казаринский артельщик.
Трофим говорил тихим, хриплым голосом, не поднимая глаз. «Зол на меня», — подозрительно вглядывался в него Дитрих и спросил:
— Ему что-нибудь нужно?
— Будто ничего не нужно… За девку ругает, чего, говорит, выгнал в ночь на мороз. А я не знал, когда вышла…
— Она вышла, ничего мне не сказав, — сухо произнес Дитрих, догадавшись, что мастер знает о причине ее бегства.
— Понятное дело, шальная: в степи дует — с ног валит…
— Они у тебя, на твоей половине?
— Где же им быть…
— Обо мне ничего не рассказывал?
— Зачем? Я смальства неразговорчивый, — ответил Трофим, продолжая хмуриться.
Появился Фофа.
— Что-то случилось? — спросил он шепотом, часто моргая запухшими от сна глазами.
— Ничего не случилось, — недовольно ответил Дитрих и обратился к Трофиму: — Я понимаю, ты бы не пришел, если бы Лиликов не догадывался о моем присутствии. Он не должен знать, что я не один. Это — ни в коем случае!..
— Стешка, должно, сказала про одного постояльца. У девки ума что у курицы. А тут еще — разжалобил. Она и проговорилась.
— Как, ты считаешь, лучше нам поступить? — быстро спросил Дитрих.
— Можно оставить без внимания. Мало ли как случается. Мое дело, куда и зачем дочка ходит, а вам, известно, свой разговор придется провести.
— Почему он оказался среди ночи вблизи твоего дома? — спросил Дитрих, вдруг заподозрив, что его ищут.
— Сказал, к Косому шурфу шел — лесной склад ему нужен. Я так думаю, не сидится им дома: леса нет, вагонов нет, спать некогда…
— Трофим прав, Лиликов — главный ответчик за шахту, — вмешался Фофа.
— Советую вам не показываться, — оборвал его Дитрих. — Я пойду на ту половину. Ты уведешь оттуда свою дочку, Трофим. Быстро, иди!..
— Ясное дело… — пробормотал Трофим, выходя за дверь.
Дитрих свирепо посмотрел ему в спину: он терпеть не мог этой привычки говорить о «ясном деле», когда оно никому не ясно. Раич, должно быть, уже ожидает удобного момента в Штеровке, чтобы проскочить Дебальцево, а оттуда — на Громки. Остановить его нельзя. Дрезина и груз обнаружатся