Старик на этот раз замолчал, его блуждающая улыбка окончательно сошла с лица, он задумался. На этот раз пауза затянулась намного дольше, чем прежде.
— Знаете, Наталья, отношения Богдана Сташинского и Инге Поль заслуживают отдельного внимания и однозначно их оценить нельзя. — У Константина Петровича невольно дернулось веко и он часто заморгал глазами. — Сташинский был в нее по-настоящему влюблен. Они действительно, познакомились в Берлине и потом поженились. Поначалу они были очень счастливы.
— Настолько, что фактически ради нее, Сташинский пошел на предательство и бежал за границу? — на этот раз журналистка алчно улыбнулась, видимо этот вопрос был главным в ее интервью.
— А не было никакого предательства. — Константин Петрович с интересом посмотрел на женщину. Он выжидательно замолчал, получая удовольствие от реакции своей собеседницы. Улыбка сошла с губ женщины, ее лицо даже несколько вытянулось.
— Ну как же, даже Джон Стил назвал свою статью по материалам суда в журнале «Лайф» — «Убийца сраженный любовью», — не уверенно пробубнила журналистка, — Он ведь присутствовал на судебных заседаниях по этому делу и все слышал?
— Дело в том, милая Наталья, — удовлетворенный полученным эффектом, продолжал хозяин квартиры, — Что ни предательства, ни бегства Сташинского за границу не было. Была очень сложная многоходовая операция КГБ по внедрению его в спецслужбы одного из ведущих государств мира.
— Не поняла. — Перебила его Наталья. — Можно об этом чуть-чуть подробнее.
— Конечно. Сначала все шло так, как рассказывал на суде Сташинский и как пишет об этом пресса. Руководство КГБ поначалу было против его отношений с иностранкой, сама Инге так и не смогла принять сторону мужа и продолжала постоянно склонять его к бегству за границу. Однако, не смотря ни на что, Богдан Сташинский оказался настоящим чекистом и остался верен своему долгу. Тогда и было принято решение использовать сложившуюся ситуацию в своих целях.
— Вы хотите сказать, что Инге смогли заставить работать на КГБ? — перебила его Наталья.
— Ничего подобного. — Улыбнулся старик. — Конечно, первоначально были мысли ее завербовать и даже ввести в штат КГБ, но Инге оказалась «крепким орешком». Ее ненависть к социалистическому образу жизни была настолько сильна, что никакие усилия опытных психологов и бывалых чекистов, так не смогли ее переубедить. Даже любовь Богдана оказалась в этом бессильной. Она методично и настойчиво продолжала склонять Сташинского к бегству за границу. Именно тогда этим и воспользовались Шелепин и некоторые из его заместителей. Сташинский по согласованию с Председетелем КГБ согласился с предложением Инге бежать и стал ей подыгрывать. Об этом замысле в Руководстве КГБ знали всего несколько человек. Поэтому придавать гласности детали этого плана было очень рискованно. Тем более, что многие из непосвященных руководителей КГБ считали, что отпускать Сташинского в ГДР на тот момент было нельзя. Многие, зная настроения его жены, начали его воспринимать, как потенциального перебежчика. Поэтому в кулуарах КГБ разработали легенду о смерти сына, чтобы появился реальный повод для выезда его в Германию. Поэтому даты «смерти» ребенка и его «похорон» подгадали к той ночи, когда власти ГДР собирались возвести стену, разделяющую Берлин. Сами понимаете, днем позже, им уже не удалось бы пересечь границу, а днем раньше их бы нашли и задержали сотрудники берлинской резидентуры КГБ. А дальше все было так, как это описывает тот же Джон Стил, — Сташинский сдался американской полиции и заявил об убийстве Бандеры.