Он пожал руку молодому сотруднику, не вставая из-за стола, и, склонив голову к документам, дал понять, что на этом их разговор закончен.
Сташинский, отдав честь, щелкнул каблуками и вышел из кабинета.
Так началась вторая жизнь бывшего студента математического факультета педагогического института Богдана Сташинского, а ныне бойца специальной боевой группы МГБ «Мороза».
* * *
В отряде, он быстро заслужил авторитет среди новых товарищей и командования. По собственной инициативе, он придумал и опробовал на практике нетрадиционную, на тот момент, форму получения признаний от задержанных пособников бандитов. В отличие от некоторых своих коллег, которые использовали пытки и выбивание показаний, он создавал не хитрые комбинации, в результате которой человек, сам добровольно признавался в совершении преступления и выдавал своих сообщников, даже не подозревая о своем предательстве. Но признание руководством его успеха придет позже, а пока новоиспеченный командир специальной группы вышел на свое первое задание.
Летним солнечным днем группа окопалась неподалеку от села Романово на окраине леса. Бойцы были одеты в форму УПА с «тризубами» в петлицах и вооружены немецкими автоматами. Они ждали автомобиль районного отдела НКВД, на котором должны были перевозить из Ковеля в Луцк задержанного в ходе чекисткой операции жителя городка Любомля — Заболотного Степана. Тот работал в районе почтальоном и подозревался органами госбезопасности в связи с местным проводом ОУН. Однако в ходе допросов, тот упорно молчал и никак не хотел ни в чем призваться.
* * *
Богдан лежал на спине и, закинув руку под голову, беззаботно смотрел в небо, по которому еле заметно плыли белые облака. Боевой автомат, заряженный холостыми патронами, лежал рядом, напоминая о себе металлически холодом под свободной рукой. Он вспоминал свой дом, родителей, сестер, и на душе становилось тоскливо от сознания того, что все это осталось в прошлой жизни и не известно, сможет ли он когда-либо к ним вернуться назад. Вместе с тем, он ничуть не сожалел о своем выборе. Ему нравилась его новая работа, причем решающим фактором для него стали ни убеждения или коммунистическая идеология, сторонником которой он никогда не был, а некая романтика, уже не та юношеская, которая им овладела на первом этапе, а осознанная, наполненная смертельным риском и адреналином. Такая жизнь постепенно становилась его образом жизни и его сутью.
От философских раздумий его отвлек звук мотора, исходящий откуда-то издалека.
— Внимание! — скомандовал Богдан своим подчиненным и, привстав на колено, стал всматриваться в уходящую за горизонт ниточку грунтовой дороги. Наконец, там, где небо соединяется с землей, появилась маленькая точка, настойчиво приближающаяся к ним.