— Кстати о работе, лучше мне прибрать этот беспорядок, чтобы мы могли пойти, — я бы лучше провёл день здесь, с ней, обнявшись на скамейке, как мы делали на выходных, но я заставляю себя встать и собрать посуду.
— Давай я тебе помогу, — говорит она.
— Это не обязательно.
— Я хочу.
Я отхожу в сторону, чтобы она могла зайти в дом первой, и улыбаюсь, когда она делает именно это. Джемма останавливается прямо в дверном проёме, оглядывая большое пространство перед собой. Когда-то этот дом был наполнен смехом и счастьем, а теперь он кажется слишком большим и тихим.
Когда мы придумывали интерьер, нам хотелось много комнат, не только для ночующих друзей, а так же и для семьи, которую мы планировали иметь в будущем — но я отталкиваю эти мысли. Я просто счастлив, что она, наконец, нашла смелость зайти в дом.
— Ого, — тихо произносит она. — Здесь так красиво.
Окна вдоль задней части дома пропускают естественный свет, что делает комнату больше на вид и освещает интерьер, увеличивая общую красоту пространства. Совместная работа над планами этого места — одно из моих самых ценных воспоминаний о нас.
Я ставлю посуду на стойку и присоединяюсь к Джемме.
— Давай я заберу, — говорю я, потянувшись за кофейными кружками, которые она держит. — Можешь осмотреться, если хочешь.
Она продолжает держать кружки.
— Давай я помогу тебе с посудой.
Думаю, это её вежливый способ сказать «спасибо, но нет», и я отношусь к этому нормально. Маленькие шажки.
— Можешь её споласкивать.
— Хорошо.
Я могу сказать, что она слегка ошеломлена всем этим, но она улыбается. Улыбка это хорошо.
Мы принимаемся за работу, и я не могу не наблюдать за ней, пока она останавливается посмотреть в окно. Видеть её такой — расслабленной, пока она ополаскивает посуду в раковине — это такой знакомый вид, который я когда-то принимал как должное. Но больше это не так.
— Вид отсюда захватывающий. Я была бы счастлива каждый день мыть посуду, если бы могла делать это здесь.
Я составляю посуду, пока она споласкивает, и мы быстро заканчиваем.
— Я только сбегаю наверх и возьму ключи, и мы пойдём, — говорю я.
— Можно сходить в туалет, прежде чем мы пойдём?
— Конечно.
Я провожу её через гостиную и снова вижу, что у неё разбегаются глаза, в попытке всё оглядеть. Затем она замечает Самсона.
— О, это та птица, о которой ты говорил? Которая принадлежала твоему отцу?
— Да. Самсон. Иди поздоровайся. Он скучает по своей Красотке.
— По кому?
— Так он тебя называет, Красотка.
— Не правда, — с улыбкой говорит она.
— Иди посмотри.
Как только он видит её, он подлетает к переду клетки, цепляясь когтями за прут. Его глаза сосредоточены на Джемме, и он начинает скакать вверх и вниз, пока мы подходим ближе.