К тому времени, как я оплачиваю счёт, и мы уходим из ресторана, уже идёт ливень.
— Подожди здесь, — говорю я. — Я подгоню машину, чтобы ты не промокла.
Натянув куртку над головой, я бегу к машине. Я на полпути, когда кто-то хватает меня за руку. Внезапно рядом со мной оказывается Джемма. Дождь уже промочил её волосы, и она щурится, пока тяжёлые капли текут по её лицу.
— Потанцуешь со мной?
Часть меня хочет сохранить её в сухости и тепле, но как я могу отказаться? Мы почти десять лет не делали этого, и если она хочет потанцевать со мной под дождём, то я сделаю именно это. Дарить ей воспоминания о прошлом в письмах, которые я пишу, не сравнится с тем, чтобы позволить ей испытать эти моменты самостоятельно.
Развернувшись, я тянусь к ней и притягиваю её тело к своему.
— У нас нет музыки, — говорю я, отвечая ей улыбкой.
— Нам не нужна музыка.
Она прижимается щекой к моей груди, крепко меня обнимая.
На поверхность выплывают воспоминания о нашем самом первом танце под дождём. Тогда для нас всё было таким новым, и в каком-то смысле сейчас всё то же самое. Это новое начало. Шанс заново пережить всё волшебство, которое мы когда-то разделили.
Я выбираюсь из кровати в начале восьмого. Я уставшая, но взволнованная. Брэкстон заедет за мной в девять, и мы поедем по магазинам за тем, что мне понадобится для жаркое на ланч, а затем заберём его отца по пути обратно.
Прошлой ночью мы приехали домой поздно. Дом был во тьме, так что я прокралась наверх и приняла тёплый душ, прежде чем забраться в кровать. Какой бы я ни была уставшей, мне понадобились годы, чтобы уснуть. Я была всё ещё под впечатлением от дня, который провела с Брэкстоном и Малышкой Тилли.
Мне хочется рассказать маме о вчерашнем дне. Она очень старается и наконец начинает справляться со смертью родителей. С их смертью будто умерла часть её, и она перестала жить. Уверена, она никогда это не преодолеет, но она хотя бы снова говорит о них.
Я улыбаюсь, заходя за угол на кухню, но затем резко останавливаюсь.
— Папа? — произношу я.
Он стоит спиной ко мне, у раковины, в мамином розовом халате. Халат слишком маленький и смотрится нелепо. Я закрываю рот рукой, чтобы заглушить хихиканье.
Он поворачивается лицом ко мне, и я довольно уверена, что его удивлённое выражение лица соответствует моему собственному.
— Тыковка!
— Что ты здесь делаешь?
— Я… эмм… ночевал здесь. Надеюсь, ты не против, — он делает несколько шагов ко мне. — Вчера вечером я сводил твою маму на ужин и…
Я держу руки в воздухе, сокращая расстояние между нами, прежде чем обвить его; мне не нужны подробности.