— Какого чёрта только что произошло? — спрашиваю я.
— Я не знаю.
Я поворачиваюсь к Джемме и вижу на её лице то же ошеломлённое выражение.
— Ты это видела, да? — если бы она не была свидетельницей этого, я мог бы поклясться, что у меня галлюцинации. — Они изобразили собственную смерть?
— Думаю, они упали в обморок, — говорит она. Улыбка растягивает её губы за мгновения до того, как она закрывает рот рукой и начинает смеяться. Это начинается как хихиканье, но вскоре превращается в настоящий хохот. Это заразно. Когда она фыркает, я теряю контроль до такой степени, что в глазах появляются слёзы, а бока болят. Приятно снова смеяться по-настоящему, но важнее слышать смех Джем.
Мы оба всё ещё посмеиваемся, пока продолжаем идти к реке и слышим шум воды, когда приближаемся.
— Вау, — говорит она, когда в поле зрения показывается река. — Это ещё прекраснее, чем я представляла.
— Это довольно особенное место, — соглашаюсь я, раскладывая покрывало и корзину для пикнику, после чего иду за ней к краю воды.
— Мне нравится это в твоих письмах, — говорит она, когда я останавливаюсь рядом с ней. — То, как ты всё описываешь… Клянусь, если я закрою глаза, то практически могу всё представить.
— Я рад, что они тебе нравятся. Хочешь услышать кое-что интересное?
— Конечно.
— После аварии я немного почитал о человеческом мозге и узнал, что мы помним только двадцать процентов своей жизни. Помимо этого, с нами обычно остаются только острые моменты из прошлого… то, что тогда выделилось. Ты была такой важной частью моей жизни, Джем, что это естественно, что мои острые моменты включают тебя.
— Ого. Только двадцать процентов? Я думала, будет больше.
— Я тоже.
Я наклоняюсь и поднимаю камешек из-под ног, затем кидаю его по воде. Будучи детьми, мы с Джем соревновались, чей камень больше раз отскочит. Обычно выигрывал я, но были времена, когда я специально кидал плохо, чтобы она могла победить. Но я никогда не признаюсь ей в этом. У неё был ярый дух соперничества, и ей бы не понравилось, если бы она узнала, что выиграла не по праву.
Она наклоняется и поднимает камень.
— Можешь научить меня так делать?
— Конечно. Зажми его между указательным и большим пальцем, — я пытаюсь игнорировать поднимающиеся чувства, когда обвиваю пальцами её руку, чтобы переложить камень. Мой взгляд встречается с её глазами, и я вижу, что она смотрит на меня, но отвожу взгляд. Мне так легко потеряться в этих больших карих глазах, и я переживаю, что сделаю что-нибудь глупое, например, попытаюсь её поцеловать. — Старайся держать камень под этим углом, когда бросаешь его, чтобы он отскочил по поверхности воды, а не потонул.