Где-то на краю сознания Анна задумалась о том, что Кассиан едва ли что-то сделал, чтобы вызвать к себе подобное доверие. Да, он был добр, заботлив и справедлив. Но это не то, что могло бы заставить Анну открыться человеку. Подобным образом она доверяла лишь одному — Хасину. Но с ним девушка была долгие годы! Он многому ее научил, многое ей дал. Защищал, оберегал, заботился и любил всем сердцем! Его влияние на нее, его безграничная преданность ей — вот что составляло саму суть ее доверия к Бастарду. А что сделал принц? Анна не понимала своих чувств, не понимала того, почему так относится к Кассиану. Да, он ее жених, да, он ее будущее, ее Судьба. Но она едва знает его! Едва может откровенно поговорить с ним, едва ли решится спросить то, что спросит у Хасина. Так откуда все эти эмоции и чувства, ощущения?!
Но и эти мысли быстро растворились под действием волшебного дыма, который не позволял хоть одной задерживаться слишком долго: только она начинала пытаться сосредоточиться или сконцентрироваться, над чем-то задуматься, как тут же накатывало головокружение, и она теряла ход мыслей, сомневаясь даже, что после вообще вспомнит о них.
Холодная сталь коснулась раскрытой ладони Анны. Острый кончик быстро и резко порезал нежную кожу, выпуская первую кровь. Правильно предупредил ее Данис — ощущения были куда острее, и девушке показалось, что полоснули насквозь. Но даже стона не сорвалось с ее губ, хотя слезы на глазах выступили — она все так же не могла даже пошевелить губами, и любой другой частью тела. Захоти она сейчас встать и уйти, да даже просто сказать «хватит» — не сможет.
Голоса шепчущих заклинание некромантов становились все громче по мере того, как Кассиан наносил порезы сначала по ее ладоням, после под каждой ключицей — буквально царапины, но девушке казалось, что ее разрезают до костей. К дурману примешался запах крови, которая несколькими каплями оросила алтарь. И с последней из них, что упала на камень, резко смолкли голоса вокруг.
Очень медленно Анна смогла-таки повернуть голову на бок и увидеть, как некроманты плавно поднимаются с колен, медленно пятятся от алтаря и скрываются за пределами, освещенными синими кострами, что медленно стихали, и факелами на стенах, растворяясь в темноте.
— Вот и все, — наклоняясь к ее ушку, прошептал тихо Кассиан, снова находясь у изголовья, опираясь руками по обе стороны ее запястий, которыми она по-прежнему не могла пошевелить.
Порезы нещадно болели, и казалось, что кто-то в них втыкает иголки.
— Сейчас я помогу, — нежно улыбнулся принц, обходя ее и становясь сбоку.