Обрадованный, я старался подсластить её согласие, уверяя Н., что бляди лишь взбадривают мои желания без всякого ущерба для моей любви к ней.
Это произошло, когда Н. была брюхата Машкой. Но после её рождения отменить разрешение на блядей было уже невозможно. Как-то раз я захотел Н., но она была не в настроении. Я вскочил с кровати и молча стал одеваться. Н. сказала ядовито:
"Только не иди к дешевым блядям, а то сам заразишься и меня заразишь".
Поначалу я держался только блядей, ибо не хотел, чтобы в свете поползли слухи, что я изменяю жене.
Н. примирилась с блядями, но ревность по отношению к остальным женщинам обострилась у неё необычайно. Если на балу я задерживал взгляд на какой-либо женщине, Н. свирепела и мстила мне отчаянным кокетством.
Однажды, когда я, целуя руку княгине Т., раздвинул большой и указательный палец и лизнул этот символ промежности, Н. проходила мимо и заметила. Ее взбесило это потому, что я так целовал руку ей, когда она была моей невестой.
Той ночью, после бала она дала мне пощечину и закричала, заливаясь слезами:
"Зачем ты женился на мне? Чтобы волочиться за другими? Ты меня никогда не любил, ты только хотел обладать моей красотой! А теперь я для тебя недостаточно красива? Ты просто ненасытный кобель!"
Я бросился перед ней на колени и стал умолять выслушать меня. Я клялся ей в любви, которую всегда к ней испытываю, но я не мог ей сказать всю правду:
что она не способна больше вызвать во мне трепет, который легко вызывает любая новая женщина. Такое признание открывает безысходность, которую Н. не выдержала бы. Теперь-то она сама её постигла. И всё, что я мог тогда делать, это отдалять день, когда эта безысходность разверзнется пред её ногами ...спасающим от безысходности любовником.
Тогда я говорил, что волочиться за другими, будучи женатым на любимой женщине, это значит заботиться о сохранении любви к жене, заботиться о поддержании пламени в браке. Я говорил, как я начисто забываю о женщине, выебав её, и как обостряется моё желание к Н. Как я спешу к ней, полный страсти, после восторгов, не достигших моего сердца. Доказывая в ту ночь мою обострившуюся страсть, я счастливо думал, что мы сегодня невзначай расширили пределы моей свободы, упоминая не только блядей, но и любовниц.
Время от времени Н. спрашивала:
- А если ты заразишься дурной болезнью, что я буду делать?
- Это не может случиться со мной, - убеждал я её, пользуясь своим авторитетом и её неосведомлённостью.
Я был осторожен. Я бывал только в тех борделях, где за девицами хозяйка следила, как мать. Кроме того, я сам делал им осмотр прежде, чем их ебать.