Вскоре на поляне не осталось ни одной дикой собаки. Росомаха, где стояла, там и завалилась прямо на мягкий снежок. Причем было видно, что она не упала, а именно легла, оберегая свой бок. Мальчишка еще некоторое время поводил злыми глазами по поляне, держа в руках очередную горящую ветку, но противника поблизости не оказалось. Ярость, от которой его прямо-таки распирало, вдруг схлынула и он обессилено опустился на пятую точку, не обращая внимания на то, что росомаха оказалась в шагах трех от него. Впрочем, и она тоже не казалась этим обеспокоенной этим фактом, а старательно вылизывала свой бок.
- Уф, устал как… Я думал – обосрусь от страха. – произнес мальчишка хриплым голосом, обращаясь к ней. – Ох, и соседи тут у тебя.
Росомаха невозмутимо посмотрела на говорящего и, протянув лапу, зацепила кусок мороженной волчатины и, подтянув к себе, начала грызть мороженное мясо. Видно ей было не впервой разбираться со стаей этих таежный гиен. Тут мальчишка, увидев, как внушительные клыки дробят кости, осознал, насколько близко он к ней находится и стараясь не слишком дергаться, стал подниматься.
- Ну ладно, пойду-ка я потихоньку. И это… приятного аппетита. И спокойной ночи. Приятно было поговорить… - говоря всю эту белиберду, он медленно отходил к горящей нодье. Все. Хватит с него этих лесных страстей. Пора возвращаться к дому. Росомаха-то судя по всему уже оклемалась, вон как вскочила, когда ее прижало. И куда только вся ее немощь делась, притворщица. Да и после такого концерта, который он тут устроил, навряд ли в ближайшее время появится еще кто-нибудь, желающий проверить ее на «слабо». А что она отнюдь не вымирающая от ран, а очень даже наоборот, он уже убедился. Вон мясо какими порциями поглощает, больные так не жрут, а что же будет, когда она выздоровеет? Не хотелось бы тут оказаться, когда она войдет в полную силу. Так что прямо с утра надо собираться, хорошо хоть санки с грузом увязаны, не надо будет долго собираться. Наверно от переживаний или интенсивных движений, сдобренных доброй долей нервного напряжения его пробило на голод, а может пример росомахи оказался заразителен, но он со скрипом отрезал очередной большой кусок от замерзшей оленьей грудинки, подсолил и положил его на остатки углей, которые остались от костра. Спалось плохо. Но не от воспоминаний о прошедшей драке, она у него пошла, как проходной эпизод его нынешней жизни, а от того, что маялся желудком от переедания.
Утром потащил к росомахе все остатки мяса, которых было больше, чем он забирал с собой. Зверюга лежала на здоровом боку и только лениво подняла голову, когда он притащил и плюхнул недалеко от нее первый кусок. Мальчишка вообще подозревал, что она лежит не из-за полученных ран, а из-за лени. А что ей? Мяса валом, чуть ли не с доставкой в постель, охрана в его лице присутствует, отчего бы и не насладиться ничегоделаньем, пока есть такие лохи как он? Так мальчишка ворчал, пока не перетаскал все мясо. Последним он перекатил мерзлую голову оленя, естественно без рогов. Такую полезную вещь, как рога, он оставить никак не мог. Усевшись на вышеупомянутую голову передохнуть и вытереть трудовой пот, все-таки для мальчишки перетаскать около ста пятидесяти килограмм мороженного мяса – это труд воистину эпический, он не удержался, что не высказать росомахе на прощанье пару слов.