Тамир не знал, что такое материнский инстинкт и насколько он сильней его собственного, а потому ему куда легче далось это решение. Каждый день умирали сотни детей-младенцев, и он и его супруга уже дважды не смогли избежать подобной участи. Потому-то его сердце не сжималось от боли и горя, он чувствовал лишь облегчение, которое давало надежду на то, что все еще можно вернуть на круги своя. Ему было не понять горя матери, которая чувствует, что одно ее прикосновение, одна ее близость к малышке способна ее спасти. Это настоящее чудо, когда дети, чувствуя мать, любящую и готовую ради них на все, просто цепляются за жизнь и выживают, не смотря ни на что. Но кроху не прижали к груди, не позвали целителя, не вызвали мага — не сделали ничего, что облегчило бы ее плач и боль.
Шагая по коридорам дворца от спальни супруги, Тамир был куда более спокоен. Его лицо уже не выражало беспокойства и гнева, он практически успокоился, и если тревога и говорила о себе, то очень слабо. Рассеяно здороваясь с придворными, мужчина вернулся в пустой тронный зал. Высокие потолки, изящные опорные столбы по краям галереи, и гулкая тишина. Заходящее солнце, заливающее зал из больших окон за возвышением трона, освещало мягким светом всю эту большую пустоту, скрадывая ее холодность и безжизненность.
Остановившись перед троном, Тамир замер, задумчиво глядя на престол, восседая на котором вершили судьбы народа многие поколения его предков. Они создали это королевство, они развивали его и расширяли. Никогда не теряли достоинства и чести. И нынешний король не собирался отступать от этих правил. Он был умен, он был горд и непреклонен, и он не остановится ни перед чем, чтобы сохранить честь своей семьи, своего наследия и рода. Даже жестокость в отношении собственного ребенка была нормой в свете того, чему служила. Возможно, однажды он вспомнит об этом, возможно однажды совесть и стыд дадут о себе знать, но сейчас куда важнее оказалась гордость.
Неожиданный шум заставил короля отвлечься от размышлений и повернуться лицом к большим двустворчатым дверям, откуда и доносился звук…сражения? Звон оружия, удары металла о металл, стоны пораженных — слишком знакомая мелодия, чтобы не узнать ее. Нахмурившись, Тамир решительно двинулся в этом направлении, но едва сделал несколько шагов, как обе створки распахнулись, будто под порывом ветра, но всего лишь от толчка двух сильных рук, в одной из которых был окровавленный меч.
— Как неучтиво вы встречаете гостей, Ваше Величество, — неприкрытая издевка и насмешка на презрительно изогнутых губах и в прищуренных стальных глазах.