— В Москву повезешь?
Сергей поднял голову, удивленно посмотрел на Аркадия.
— Если отпустишь. Да и не стоит сейчас загадывать.
Аркадий вздохнул.
— Отпущу, наверное. Она же пока тебя не получит, не успокоится. Чего ж мне врагом на всю жизнь становиться. Пусть сама себе шишки набивает, хоть и мала, конечно, совсем.
— Почему шишки? Я ее люблю.
— Сереж, она же не дочь тебе. Наиграешься и бросишь, или еще чего хуже с ней сделаешь.
— Аркаш, мне за нее умереть, что плюнуть. Неужели ты еще не понял?
— Если инвалидом останется, возьмешь?
— Конечно, возьму. Дурацкий вопрос.
— И будешь всю жизнь за ней горшки выносить?
— Лучше меня никто этого делать не сможет.
Аркадий пожал плечами,
— Ладно, пошли спать. Мне завтра рано, надо хоть на полдня на работу попасть.
Утром, после врачебного обхода и всяких процедур, одна из девочек, та, у которой была сломана только одна рука и которая была вполне ходячей, почти вбежала в палату со словами:
— Я все узнала, этот ее любовник просто ее дядя, и все. Брат ее матери. Всего делов-то. Я у тети Жени узнала.
— А кто такая тетя Женя? — спросила Маша, выглядывая из-за задранных к потолку ног.
— Это наша медсестра. Она все про всех знает, — объяснила другая со сломанной ногой. — Так правда, дядя? — спросила она.
— Сами видели, что не тетя… — Маша пыталась сообразить, что бы такое ответить, чтобы не уронить рейтинг. Сообразила. — Что может знать какая-то тетя Женя о моей интимной жизни, — сказала и демонстративно пожала плечами.
Девочки снова замолчали.
Тут появился и сам предмет разговора. В палату вошел Сергей.
— Я сегодня сама писала, — радостно приветствовала его Маша. Девочки захихикали, Сергей улыбнулся.
— Замечательно, значит, все восстанавливается, — сказал он, садясь рядом на стул и суя руку под свисающее с ног девочки одеяло. — Здесь что-то чувствуешь? — спросил он, дотронувшись до ее ноги.
— Нет.
— А здесь?
— Тоже нет, — Маша покачала головой.
— Здесь тоже?
— Угу.
— А здесь?
В лице девочки что-то дрогнуло:
— Не-ет, — протянула она.
Сергей поднял бровь:
— Машка! Коварная. Здесь ты чувствуешь. Не ври.
— Чуть-чуть, — выдохнула Маша и закрыла глаза.
Сергей убрал руку.
— Ладно, Машунь, не так все страшно, как могло быть. Мы с тобой по деревьям еще полазаем.
Маша открыла глаза.
— Я ведь буду ходить? Я не стану калекой?
— Да, нет, Машунь, не бойся, все восстановится. Долго, правда. Месяца два в койке, потом реабилитация. Зато в школу ходить не надо.
— А то девочки сказали, что после перелома позвоночника люди часто ходить больше не могут.
— По-всякому бывает, но у тебя перелом без осложнений. Просто вопрос времени, за сколько поправишься. А девочки пугают тебя немножко. Да, девочки? — Сергей обвел взглядом притихших на своих кроватях пеструшек.