защищать и проповедовать в XXI-м веке власть бича! Да и просто глупо и смешно! Совершенно верно писал Маркс: «Находятся люди, готовые защищать кнут — на том основании, что это кнут — исторический!». Но всё же главную цель этой брошюры мы видим в том, чтобы заинтересовать и побудить наших уважаемых читателей самостоятельно прочесть «Пошехонскую старину». Одного этого прочтения для совестливого человека с живым сердцем и живой душой будет более чем достаточно, чтобы таким, как Никита Михалков, более никогда не подавать руки!
РОССИЯ ИЗ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ — СТАЛА ПОШЕХОНСКОЙ
«Ночью человек тридцать крестьян (почти вся вотчина) оцепили господский дом, ворвались в спальню, и, повесив барина за ноги, зажгли дом со всех сторон. К утру усадьба представляла уже груду развалин» (с. 518). Так закончил свою жизнь один из помещиков — изверг и развратник, которого даже местный предводитель дворянства называл «псом»».
* * *
Далее, видимо, следует процитировать излюбленные псевдо-«демократами» слова А. С. Пушкина о русском бунте — якобы бессмысленном и якобы беспощадном. Увы, ошибался великий поэт — а и он же был человеком! — смысл у русского бунта был и будет всегда — попробуйте поднять нашего человека на бунт без повода! И с поводом-то нелегко! Смысл же русских бунтов (это для поработителей они — «бунты»; только в 17 — 18 вв. в России произошло четыре крупных общественных политических выступления крестьян) заключался в следующем: да, мы — пока что крепостные, но мы — люди и мы не позволим с собой обращаться, как со скотами — а часто даже и хуже, чем с животными! Что же касается мнимой беспощадности бунта, так те люди, против которых он был направлен, пощады нередко и не заслуживали вовсе и часто совершенно незаслуженно её получали. Каждый, кто прочтёт повесть-хронику М. Е. Салтыкова-Щедрина «Пошехонская старина» — ей посвящается данная брошюра, в этом убедится сам, да ещё и удивится долготерпению, доброте и склонности трудящихся крестьян к прощению — тому, что бунты были столь редкими и столь много-пощадными. Читаешь, и не верится, что всё, описанное Салтыковым-Щедриным было на самом деле. Удивляется и он сам: «Кто поверит, что было время, когда вся эта смесь алчности, лжи, произвола и бессмысленной жестокости, с одной стороны, и придавленности, доведённой до поругания человеческого образа, с другой, называлась… жизнью?!» (с. 67). Это он именно о той самой России, о потере которой льёт крокодиловы слёзы Говорухин от имени и по поручению всей буржуазии! Салтыков-Щедрин предчувствовал, что ему могут бросить упрёк: «…Вы описываете не действительность, а какой-то ад!» — и наперёд соглашается: «Что описываемое мною похоже на ад — об этом я не спорю, но в то же время утверждаю, что этот ад не вымышлен мной. Это „пошехонская старина“ — и ничего больше, и, воспроизведя её, я могу, положа руку на сердце, подписаться: с подлинным верно» (с. 26). В другом месте писатель подчёркивает, что взялся за перо «не с тем, чтобы полемизировать, а с тем, чтобы свидетельствовать истину» (с. 394). Итак, М. Е. Салтыков-Щедрин в «Пошехонской старине» ничего не выдумывал: он лишь засвидетельствовал истину. Знакомство с нею вызывает следующие мысли и переживания.