Подчеркнув «клад» жирным росчерком, мужчина аккуратно убрал свою канцелярию в пакет, а пакет спрятал в кармане. После этого он решительно направился к кассам, но вдруг почувствовал острый приступ страха. Давно он ничего не боялся. Страх был сильным. Захотелось остановиться. Бросить всё. Но пока память что-то держит, надо идти вперёд. Неужели надо так просто её отпустить и упасть в состояние невесомости, несоприкосновенности с реальностью?
— Мужчина, до куда билет брать будете? — спросила девушка из аквариума.
Не аквариума, а кассы. Кассы пригородных направлений.
— До конечной на ближайший, — сказал Витя.
Он начал шарить по карманам. Блокнот, ручка, шелест пакета, шелест бумаги. Бумага — деньги.
В узкое окно кассы Виктор положил сто рублей.
Женщина забрала деньги, сказала:
— Здесь до конечной не хватит!
— Значит не до конечной, тварь ты глупая! — вскипел Витя.
— Как вы разговариваете?
— Сиди в своей конуре, и не гавкай! — громче крикнул Витя.
Те, кто встал за ним в очереди, отвели взгляды в сторону. Никому не хотелось вмешиваться.
— Тут на половину пути только!
— Ты совсем что ли не врубаешься в то, что тебе говорят? — с угрозой сказал Виктор.
Женщина бросила ему билет, на который у него хватило денег. После этого она закрыла окно и побежала курить.
Баюнов взял билет и пошёл к турникету. Ему помогли разобраться с системой работы аппарата, после чего Виктор отправился на перрон. Перрон он выбрал тот, что объявили по громкоговорителю. Он счёл это за знак судьбы.
Как ни странно, контролёры, стоящие у входа, впустили его в вагон. Значит, всё было правильно. Витя выбрал место у окна. Через несколько долгих минут поезд тронулся.
В вагоне было почти пусто. Восемь-десять человек, разрозненно сидящих у своих окон. Но Витя ни на кого не обращал внимания. Он заинтересованно пялился в окно, но и это ему вскоре наскучило. Индустриальные пейзажи большого города, оставшегося позади, сменили однообразные картинки мелькающей густоты леса.
Виктор вновь достал свой блокнот. Снова удивился, снова расстроился, снова задумался над словом «клад».
Убрав блокнот, он вновь начал всматриваться сквозь грязное стекло окна. Деревья, столбы, деревья, столбы. Ничего интересного. Только тогда он обратил внимание на окружающую обстановку внутри вагона.
Его вниманием завладела девушка, сидящая с противоположной стороны, так же, у окна. Но не на неё он обратил внимание с самого начала, а на лопату, что та держала в руке, уткнув в пол завёрнутый в газету черенок. Рукоятка была новой, древесина была девственно чистой, ещё не знающая грязных рук и перчаток с пупырышками.