– Рейко, – говорит он, когда мы подъезжаем к его трейлеру, где я высаживала его уже миллион раз. – Прости меня. Не пойму, кто в меня вселился.
– Да, – отвечаю я. – Я тоже не пойму кто.
И, глядя на Сета, думаю, а понимает ли он, кто он вообще есть.
– Может, все-таки полазаем по горам завтра? Ну, по-нормальному?
Я качаю головой:
– Не думаю. Но определенно увидимся завтра в школе.
На секунду я задумываюсь, не сказать ли что-нибудь еще, но он просто кивает:
– Да, увидимся.
Уезжая, я точно знаю, что приезжала сюда в последний раз. Но мне совсем не грустно. Мне больше не нужны его слова прощания, извинения и добрые пожелания. Мне от него вообще ничего не нужно. Не знаю, как мне когда-то могло казаться иначе.
Я не рассказываю родителям о том, что произошло между нами, потому что у меня просто нет слов. А если бы я и захотела об этом поговорить, то точно не с родителями. Чтобы как-то объяснить разбитое стекло, я придумываю, что кто-то пытался взломать машину.
– Странно, – говорит мой папа рано утром, – что злоумышленники так ничего и не взяли.
Не менее странно, что на тротуаре у дома нет осколков, но этого, кажется, никто не замечает. Я забираюсь в постель, отключаю телефон и всех игнорирую. Даже Мику. И засыпаю.
НАСТЫРНЫЙ СТУК В ЗАПЕРТУЮ дверь моей комнаты. Я открываю глаза и щурюсь от яркого света. Стук превратился в барабанную дробь. Покачиваясь, я направляюсь к двери и распахиваю ее, ожидая увидеть Дре. Или, может быть, маму. Но не младшего брата в кожаной куртке, с укладкой на голове и чехлом для гитары, перекинутым через плечо. Он смотрит на меня во все глаза.
– Где ты была? – спрашивает он.
– Что? – переспрашиваю я, потирая глаза.
– Мое прослушивание. Я репетировал несколько месяцев подряд.
– Блин, Коджи, оно что, было сегодня?
– Да, и уже прошло! И ты его пропустила! – Его голос срывается.
– Мне так жаль, Коджи, правда.
– Ты была мне нужна, – говорит он каким-то неправдоподобно детским голоском.
– Я все исправлю. Обещаю. Как все прошло?
– Ты не пришла. А ведь я тебя просил. Мне было так неловко тебя просить, обо всем рассказывать, а ты даже на пороге не появилась. Тебе вообще все равно. Ты заботишься только о себе и о том, что происходит с тобой.
– Коджи, это неправда. Прости меня. Я просто…
Не могу ему рассказать, что один человек только что подорвал мое доверие, что кто-то, кого я, как мне казалось, знала, оказался совсем другим. Я не могу облечь в слова то, что случилось между мной и Сетом, но даже если бы и могла, младшему брату я об этом бы не рассказала. Но Коджи все не унимается: