Я качаю головой:
– В прошлый раз она тоже ничего не знала.
– А что если ее там вообще нет?
– Не волнуйся, она там, – говорю я уверенно, хотя чувствую сомнение. Она обязана быть дома. – Рут сама попросила нас вернуться.
– То есть… она ожидает увидеть… Сета? Как думаешь, она удивится, если ты заявишься с мексиканской малышкой вместо уродливого блондина?
Я смеюсь и пихаю Дре локтем:
– Андреа!
– Ну что? Это правда. Я красотка, а Сет… нет. Что бы ты ни говорила. Или Либби. Кстати, кто бы мог подумать, что она окажется такой змеей?
Я пожимаю плечами:
– Наверное, надо было всего этого ожидать.
Потом я узнаю улицу Рут:
– Ой, поверни вот здесь. Я позвоню в домофон.
– Это внучка Глории? – трещит из динамика голос Рут. – Так-так… Ты вернулась!
– Договор есть договор, – отзываюсь я.
Гостиная Рут завалена открытками, нераспакованными коробками и букетами цветов.
– На прошлой неделе мне исполнилось восемьдесят восемь, – объясняет она.
– Да вас тут разбаловали, – отзываюсь я, читая карточку на букете красных роз и стараясь запомнить дату ее рождения, чтобы поздравить в будущем году.
– А, эти от моих племянниц, они живут в Нью-Йорке. – Затем Рут фыркает. – Думаю, их бесит, что я все еще жива и как-то барахтаюсь. Не терпится узнать, что там у меня в завещании! Или даже «кто»! – Рут подмигивает нам. – Они же не в курсе, что я собираюсь жить вечно.
Дре кивает:
– Хороший план. Кстати, я Андреа. Подруга Рейко.
– В прошлый раз она тоже была тут с «другом», – говорит Рут и берет это слово в воздушные кавычки. – Что с ним произошло?
– Мы больше не друзья. И я даже не знаю, были ли ими когда-то, – отвечаю я, и эту правду так просто и одновременно так сложно произнести.
– А, понятно, – отзывается Рут. – Сказала бы я, что мне жаль, но что-то мне так не кажется.
– Вот это реально мудро, – говорит Дре и одобрительно кивает.
– Нельзя дожить до моих лет и немного не помудреть, – отвечает Рут и озорно улыбается мне. – Тут уж либо обретаешь мудрость, либо шарики за ролики заедут. А теперь присаживайтесь, нам много о чем нужно поговорить.
Рут все такая же энергичная и дерзкая, как я ее помню, но даже за последние месяцы она заметно постарела. Сколько бы она ни говорила, что хочет жить вечно, она выглядит старше и слабее. Она приглашает нас на осмотр своей студии. Раньше это, должно быть, был гараж. В углу располагается огромная печь для обжига керамики, все поверхности покрыты тонким слоем пыли. Вдоль одной стены стоят мольберты, другая увешана многочисленными полками с изделиями.
– Твоя мама заметила разницу между орлами? – спрашивает Рут.