Сама не понимаю уж почему, но почему-то мне хочется четко разграничить эти понятия.
– Мама с ума сойдет, – говорит Коджи деловым тоном. – Это же был орел бабушки Глории.
– Мне очень жаль, – произносит Сет, проводя рукой по волосам. – Какой же я идиот!
Он не предлагает заплатить за скульптуру. Но это ничего. Он все равно бы не смог.
– Коджи, помоги Сету убрать пол, – говорю я. – Я сейчас вернусь.
Мне нужно побыть одной, успокоиться. Я поднимаюсь по лестнице, захожу к себе в комнату и падаю на кровать. Через минуту дверь в комнату скрипит и заходит Мика. Она садится на край кровати.
– Вы что, разбили маминого орла? – Мика округляет глаза. – Того, который достался ей в наследство от бабушки Глории? И что ты будешь делать?
– Не знаю. Мама меня убьет.
– Ой, да не убьет, – говорит Мика, – но очень расстроится.
Это еще хуже.
– Блин, блин, блин, – бормочу я.
Мика наклоняет голову.
– А разве их не две?
– Чего две?
– Скульптуры орла. Разве не поэтому наш орел был такой особенный? Не из-за того, что это парная скульптура?
Я фыркаю:
– Думаешь, мне надо забрать второго у Рут Сетмайр? Как? Она же даже из дома не выходит.
– Но ты же знаешь, где она живет. Помнишь, мы однажды к ней ездили?
Мы правда ездили. Много лет назад. Хотя и позже мы встречались со скульпторшей. А в последний раз это было… Не хочу даже вспоминать. Это было на похоронах Мики.
– У мамы точно есть адрес Рут в адресной книжке, – говорит Мика.
Я улыбаюсь ей:
– Ты маленький гений. Что бы я без тебя делала?
Сестра улыбается мне в ответ. Она знает, что я нуждаюсь в ней. Я беру ее за руку и быстро сжимаю ее ладонь: один, два, три раза. Это наше рукопожатие.
– Ботанша, – говорит Мика и сжимает мою руку в ответ.
– Смотрите, что я нашла, – говорю я, стоя на верхней ступеньке лестницы и держа в руке адрес Рут, как трофей.
Если Сет и удивлен, что мне удалось найти личный адрес уединенного жилища известной художницы, он этого не показывает. Он на самом деле удивлен тому, что мы просто поедем к ней без предварительного звонка или другой попытки убедиться, что она вообще живет по этому адресу.
– Она разве не старенькая? – спрашивает он.
– И что с того?
– Ну… а что если она… Понимаешь?
– Что если она что? – парирую я, хотя прекрасно понимаю, что он собирается сказать.
– Умерла?
– Да! – говорит Коджи, поднимая голову от гитары. – Что если она умерла, и ее тело разлагается и гниет, и вы, ребята, его обнаружите? И когда вы попадете в дом, она превратится в зомби, а потом обратит вас обоих в зомби, а потом!..
– Да не превратится она ни в какую зомби, успокойся, Кодж, – говорю я, закатывая глаза.