Мы идем по одной из тропок, удаляясь от станции фуникулера, от других людей, приехавших сюда вместе с нами, от пустыни. Мы останавливаемся на маленькой полянке, укрытой одеялом из сосновых игл.
– Хочешь, сыграем в сосновый бейсбол?
Я бог знает сколько в него не играла – с тех пор как папа в последний раз привозил сюда меня, Мику и Коджи.
– Что это еще за игра такая?
Я нахожу большую палку.
– Вот это, – поясняю я, – наша бита. А это, – я показываю на разбросанные вокруг вокруг сосновые шишки, – наши бейсбольные мячи.
Сет недоверчиво смотрит на меня.
– Ой, ну давай. Что с тобой? Боишься проиграть?
В ответ Сет поднимает шишку и делает подачу в мою сторону. Я ударяю по ней так, что шишка разлетается на части, осыпая Сета чешуйками.
– Я бы сказала, весьма удачно, – торжествующе заключаю я и победно обегаю полянку. – Твоя очередь!
Я бросаю ему нашу импровизированную биту. Сет ловит и неловко встает с ней на плече возле дерева.
– Не стой как прибитый! Взмахни битой! – кричу я ему, делая вид, что бросаю шишку.
– Ну бросай же! – кричит Сет.
– Как ты стоишь?
– Просто бросай мяч! Вернее шишку!
Что я и делаю, а он, изо всех сил размахнувшись и едва не упав, промазывает. Я смеюсь:
– Это раз!
Снова бросаю, он снова размахивается – и снова мимо.
– Удар и промах! – выкрикиваю я, подражая спортивному комментатору. – Еще один – и ты проиграл.
– Кто тебя учил так подавать?
– Я в детстве часами играла с папой в мяч.
– Может, поэтому мне так плохо дается спорт? У меня же не было отца, вот и в мяч поиграть было не с кем.
– Но нельзя же всю жизнь объяснять только этим – понимаешь, о чем я?
– Что?
– Ну вот снова эта заезженная пластинка типа «я вырос без отца». Не у тебя одного не было отца.
– И это говорит та, кто понятия не имеет, что значит расти без отца.
– Сет, пойми, я просто пытаюсь тебе помочь.
– Дерьмово у тебя это выходит, – со вздохом отвечает он. – Бросай свою чертову шишку еще раз.
На этот раз я подаю «мяч» прямо ему в руки. Он попадает по шишке, и она сквозь кроны деревьев устремляется вверх и исчезает. Мы оба, наверное, с минуту ждем, что она упадет и хлопнет кого-то из нас по голове. Но она так и не падает.
Потеряв счет пропущенным и разбитым шишкам, мы чувствуем, что устали и проголодались, Сет заправляет выбившуюся прядь мне за ухо. Его рука касается моей щеки, и это неожиданно высекает внутри меня искры.
– Я не могу отделаться от мысли, что ты мне скажешь что-нибудь обидное, – голос Сета едва слышен. Хоть он и не сказал «опять», но в этом нет нужды.
– Я тебя не обижу, – говорю я, и это невысказанное «опять» повисает в воздухе.