– Господин виконт, господин виконт, неужели вы меня в чем-то обвиняете? И на основании чего – пустых парижских слухов. Право же, есть еще один прекрасный источник информации – песни менестрелей. «Баллада о Черном бароне и Прекрасной горожанке» – искренне рекомендую. И главное – неужели вы хотя бы в мыслях допускаете, что я могу сделать хоть что-то в ущерб вам и барону? Да и в силу сложившихся обстоятельств, Галлия давно перестала быть мне чужой. Я, между прочим, в ближайшие дни на войну отправляюсь.
– Да знаю я, знаю, – в голосе Транкавеля появились ворчливые примиряющие нотки. – Поэтому и рад, что вы зашли. Просто мне пришлось разговаривать с некоторыми людьми, которые не понаслышке осведомлены и о событиях в Клиссоне, и о некоем происшествии в Безье и Браме. И этих, поверьте, очень уважаемых людей интересует, чем молодой барон де Безье намерен заняться по окончании учебы.
– Не скрою, ваша милость, я сам неоднократно об этом думал и, честно говоря, пока ни к какому решению не пришел. Собственно строевая военная служба меня не привлекает. Вероятно, возьмусь за дело, мне привычное, но вот в качестве кого? Полиция – не уверен. Я ни разу не пытал людей и не собираюсь делать этого в будущем, а здесь это вместо здравствуй.
Услышав такое, виконт только руками развел.
– Да вы к нам никак из рая попали! Кто-то мудрый отделяет овец от козлищ, а последние немедленно идут каяться! Вы всерьез считаете, что я вам поверю? Кстати, кто Прекрасной горожанке грозил глаз вынуть?
Ну вот, началось, я что – на святое покусился?
– Конечно, не поверите и правильно сделаете. В плане человеколюбия в моем мире действительно идиллия – мой отец участвовал в войне, в которой погибло более сорока миллионов человек – больше, чем сейчас живет в Галлии и Кастилии. – Делавший в это время глоток Транкавель поперхнулся, пришлось ждать, пока он прокашляется. – А на войне все бывает, в том числе и такое, о чем и говорить страшно. Но это на войне. А в мирное время – иначе. Есть методы, если уметь, конечно. То, о чем вы говорите, – просто сказалось отсутствие практики, иначе нашел бы другое решение. До сих пор самому стыдно. И да, я никогда бы не вырвал человеку глаз. Ни при каких обстоятельствах. А насчет будущей службы – давайте все же обсудим это после окончания учебы или, по крайней мере, после войны. Что-то мне подсказывает, что интересы ваших осведомленных людей не следует игнорировать.
– Я рад, что мы поняли друг друга. Но ведь не ради этого разговора вы пришли? Я могу вам чем-нибудь помочь, друг мой? – с неподражаемой интонацией артиста Ливанова в роли Шерлока Холмса поинтересовался хозяин кабинета.