Я жевала колбасу, развалившись на всех подушках разом, и бездумно смотрела вверх. На улице разыгралась настоящая буря. Ветер гнал по небу тяжелые рваные тучи, бухал в окна зарядами воды. Мир расплывался мутным пятном, стекая по стеклам косыми струями, внизу истошно выла сигнализация. М-м-м… Лейка однажды сказала, забившись под плед, что дом качается, и когда-нибудь меня просто снесет вниз вместе с любимой лоджией. Смешная. Колбаса кончилась, хотелось чаю. Крепкого, свежего, сладкого. Пришлось тащиться на кухню. В шкафчике на прежнем месте обнаружилась пустая банка из-под заварки, в сахарнице – окаменевший остаток. Закипающий электрический чайник издал подозрительный треск, свет вырубился, завоняло жженой пластмассой. Я испуганно выдернула вилку из розетки. Попила чайку, ага. В полной тишине победно зазвонил телефон. Последовательность цифр на дисплее была смутно знакомой. Где-то я ее недавно видела…
– София, здравствуйте, – мягко донеслось из трубки. Забавный акцент. То ли немецкий, то ли венгерский. – Это Анита из…
– Здравствуйте, – перебила я, на ощупь пробираясь к входной двери. – Мне передавали визитку.
– В таком случае, надеюсь, вы найдете время сегодня подъехать.
Нет, я еще не все спалила. Ай… Чертова тумба!
– В окно смотрели? – прошипела я, прыгая на одной ноге. – Там потоп.
– Давайте я к вам подъеду, – невозмутимо предложили на том конце провода. – Как только дождь закончится.
– А перенести нельзя? – я кашлянула в трубку. – Кажется, меня продуло.
– Оу… – откликнулись оттуда. – У меня есть чудесный бальзам…
Ясно. Не отвяжется.
– Милости просим. – Замок клацнул, выпустив меня на площадку. – И коробку по пути захватите. Большую.
– Непременно, – уверили меня без лишних вопросов и отключились.
Добравшись до щитка, я щелкнула предохранителем и быстро ретировалась. За соседской дверью истерично взвыла собака. Эта псина вечно психует, когда щиток открывают. Не знаю почему. Наверное, ее в детстве электрик напугал. Дождь уже стих, по стеклу поползли ленивые капли. Ну что за… Я кинула погибший чайник в кучу хлама посреди коридора и отправилась переодеваться.
В шкафу заманчиво шелестели целлофановыми чехлами новые платья, поблескивали глянцевыми бирками. Я провела рукой по пестрому ряду и решительно выудила одно. Мягкий трикотаж заскользил по телу, тепло обнял, качнулась широкая юбка. Пепел роз… Кажется, так называется этот цвет. Немного перламутровой помады на губы – так, чуть-чуть. Слегка оттенить ресницы серой тушью. Роскошно… Я порылась в украшениях, примерила одну цепочку, другую. Нет, пожалуй, лишнее. Уже отодвигая шкатулку, среди колец, браслетов и собственноручно сплетенных фенечек заметила его. Потемневший огрызок металлического сердечка с зазубренными краями. Кулон, чуть погнутый снизу, – затаскала в свое время. Тогда, четырнадцать лет назад, мне казалось это ужасно романтичным – одна половинка у Лейки, другая у меня. Два кусочка, способных сложиться воедино. Части целого. Кулон обжег кожу холодом, скользнул за круглый вырез и привычно замер. Ну… Пусть, все равно не видно. Из прихожей, обгоняя друг друга, полетели трели – весело, непрерывно. Гости… Дорвались до звонка, чтоб их током дернуло!