– Уж постарайся, – говорит прапорщик и кричит: – Приготовиться, всем в укрытие.
– Все в укрытие, – несётся по оврагу.
– Всем в укрытие!
Все, кто не успел соорудить себе окопчик, ускоряются.
Ерёменко роет рядом, только земля летит. Аким вырыл два окопа, теперь заваливается на бок в один из них, закрывает забрало.
Дробовик, ранец, лопатка – всё с ним. Ничего оставлять сверху нельзя, а после обстрела тут будет всё засыпано песком и пылью, если что забудешь – пиши пропало. Не найдёшь.
Бойцам штурмовой группы по уставу положены щиты. Щит сам по себе не лёгок. Пеноалюминивый лист, армированный карбитотитановой сеткой и обтянутый ультракарбоном. Вещь крепкая. Пуля в двенадцать миллиметров, конечно, с двухсот и даже с трёхсот метров его пробивает, но вот мелкий или средний осколок щит держит хорошо. Он накрывается им, чуть шевелит его, чтобы щит ушёл в грунт. Всё. Накрывшись таким, в окопе Саблин чувствует себя в относительной безопасности.
– Стреляй по готовности, – говорит прапорщик Кужаеву и сам приседает возле окопа, что выкопал ему Ерёменко. Ждёт выстрела.
Пластуны залегли. Тихо стало, у пускового стола остались первый и второй номера расчёта. Из окопчика Акима их видно, только глаза подними.
Сидят: первый номер сидит, припав к прицельно камере, второй сидит, держит гранату наготове. Мало ли, вдруг первой не накроют. Они так долго сидеть могут. Ждать выстрела нет смысла. Саблин закрывает глаза и тут же слышит:
– Выстрел. – Говорит первый номер Кужаев.
– От струи, – орёт второй номер Теренчук.
Струя, выхлоп ракеты никого задеть не может. Гранатомётчики сидят на три метра выше всех, да и зарылись все остальные в землю, рядом с ними никого нет, но таковы правила.
И тут же резкий, звонкий хлопок.
Шипение, пол секунды, и быстро удаляющийся свист. Прапорщик одним коленом в окопчике, но сам внимательно следит за расчётом ПТУРа. Секунда, две, три, четыре, пять…
– Накрытие, – сухо говорит Кужаев.
– Накрытие? – Переспрашивает прапорщик.
– Да, – кричит сверху Теренчук.
– Всё, слезайте оттуда, – приказывает взводный.
– Сейчас, стол спустим. – Говорит первый номер.
И тут же где-то совсем недалеко, там, над оврагом, хлопает мина. По звуку восемьдесят миллиметров.
– Бросьте его там, – кричит прапорщик, – в укрытие.
Гранатомётчики с пылью и песком кубарем летят вниз оврага, казаки указывают им их окопы. И не успевают они в них спрятаться, как на овраг дождём начинают сыпать мины.
«Ну, началось», – думает Аким, подтягивая ноги под щит.
Да, началось. Вернее, начался. Так начался бесконечно долгий и тяжёлый бой, за «камни», за первую линию обороны перед аэропортом. Так для него начиналась битва за аэропорт.