Лишь дышать было немного трудно, и казалось, что появись сейчас здесь тот, кто так изуродовал юность любимого — убил бы сам. На месте и не раздумывая!
— От отчаяния люди способны на странные и страшные поступки, — вместо того смирив себя, негромко проговорил мужчина, ободряюще сжимая его плечи.
Амани усмехнулся уголками губ, но не успел ничего возразить. С ласковой силой Амир развернул юношу, ладонь мягко легла на щеку, направляя и принуждая посмотреть на него прямо:
— Нари, что было — то уже в прошлом! Все изменилось, и изменился ты. Я помню, когда увидел твои глаза при первой нашей встрече, в них стыл горький пепел. Вчера же и еще сегодня утром — они сияли ярче звезд, а счастливый человек не думает о смерти и убийствах. Ты сам — негасимая моя звезда, Нари…
Прежде, чем завороженный Аман успел воспротивиться и даже осознать, что происходит, мужчина поднял его, обнимая, и легонько коснулся губами непослушного темного локона у виска.
— Хишад, — не заметив растерянного взгляда ошеломленного его порывом юноши, Амир отступил, не дав Амани времени на протесты и возмущения, и заговорил совсем другим тоном, — непревзойденный мастер, который не возится с кем попало. Его внимание к тебе, высокая оценка боя — говорят о многом тем, кто его видел… И я, признаться, даже не задумывался о такой удаче, когда хотел, чтобы Мансура стала тебе домом, а род — семьей. Но, ошибаться свойственно любому! Он вынудил тебя сражаться как в последний раз, забыться и забыть обо всем, выкладываясь на пределе… Узнав тебя настолько, я верю, что ты это умеешь. И я стремился научить тому, чтобы даже в горячке внезапного свального боя, ты вдруг не потерял головы и хладнокровия тем более в том, что ново для тебя. Понимаешь?
— Да, — спокойно подтвердил Аман, вполне опомнившийся и от «урока», и от мимолетного объятия. Действительно, он понимает разницу, и потому почтенный Хишад, быть может, великий мастер боя и знаток приемов, у которого учиться будет большой честью, но именно вы, мой господин, — князь! И подлинный, а не по звучному титулованию.
— Мы же можем продолжать наши тренировки? — с тревогой поинтересовался юноша.
Амир посмотрел на него в изумлении, а затем многообещающе улыбнулся:
— Само собой! Хишад не будет муштровать тебя с рассвета до заката, он просто в обычной его манере, которую ты уже видел сегодня, станет иногда устраивать в своем духе проверки с секретом и направляя советами нас обоих, — мужчина резко нахмурился. — Но если ты не хочешь…
— Нет! — вырвалось у Амани прежде, чем Амир закончил свою мысль. — Я думаю, что это будет трудно, но полезно: ведь нельзя достичь умения, не приложив стараний!