Аман от души мысленно потряс себя, приводя в ясное сознание, и изощренный интригами ум без особых усилий отыскал лежавшее на поверхности решение — Тарик, разумеется!
Как наставник мальчика Амани само собой обязан позаботиться о его достойном воспитании. Конечно, в такой среде мальчишка вроде как должен был вырасти в седле, но только и то — что, вроде как! Стоит вспомнить об остальных его занятиях.
Зато, присматривая за мальчиком, юноша получит возможность приучить себя к лошадям вообще, понаблюдать за правилами обхождения с ними, присмотреться внимательнее к опытным наездникам, а заодно — к чужим ошибкам…
Стратегия была определена и тактика разработана. Дело оставалось за малым — отловить наконец Тарика, последние несколько дней успешно изображавшего из себя привидение.
Бегать за мальчишкой по всей крепости Аман не собирался, и поэтому сейчас напоминал себе Баст во время охоты, притаившуюся в ожидании стоящей ее внимания добычи.
Ждать пришлось долго, что вызывало уже не столько раздражение, сколько откровенное недоумение: чтобы Тарик пренебрег своими обязанностями, да еще перед Ас-саталь, к кому испытывает одно сплошное восхищение, и это не упоминая о навязанном наставничестве?… Обычно, большую часть времени мальчишка от него без пинка не отлипал и разве что в рот не заглядывал! Аман нахмурился, осознав, что фактически не видел его уже несколько дней, а с приезда его батюшки точно, — не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сложить два и два.
Правда, они с Амиром предполагали несколько иное развитие событий, но видимо не до конца оценили занимаемое мальчиком в семье место, — Амани даже не заметил, что впервые назвал князя просто по имени. — Либо же, Джавдат оказался достаточно умным человеком, и так же, как и Лис Фархад, пришел к выводу, что шпион из сына никудышный, поэтому не стал натягивать скуфью на барабан, попросту удалив мальчика подальше от влияния недостойного раба, пусть даже бывшего.
Что ж, никому еще не мешало, когда противник тебя недооценивает! А в том, что Джавдат Ризван аль Амал — противник, юноша почему-то не сомневался: для ядовитого цветка, который пророс, поднялся и расцвел среди сладкого дворцового дурмана, — если разумеется, все это время держал глаза и уши открытыми, — многие незначительные мелочи, конечно, пока еще не складывались в единую картину, но их было слишком много, чтобы считаться только мелочами и оговорками…
И Амир обо всем этом знает! — по губам юноши скользнула обманчиво мягкая улыбка, при виде которой сведущие обитатели сераля обычно старались оказаться как можно дальше от прекраснейшего сына гадюки и скорпиона.