Это мальчишка понял, в конце концов понятия о чести среди горцев точно соответствовали сказанному. Слезы сбегали дорожками по щекам, но Тарик отступил, твердо произнеся:
— Спасибо за науку, муалим аху! Я… я сейчас принесу вам умыться.
Аман только тяжело вздохнул ему вслед, прекрасно понимая, что один разговор еще погоды не делает. Но начинать-то с чего-то надо, если он хочет не только наслаждаться в постели князя, но и приобрести в клане реальный вес и уважение.
* * *
Жалобный вид удрученного мальчишки был слишком слабым облачком, чтобы хоть сколько-нибудь омрачить для Амана сияние этого без преувеличения волшебного дня. Он собирался долго, ловя себя на вроде бы давно забытой суете, и останавливаясь то и дело — подвести ресницы или не рисковать перепугать на утро князя безобразными разводами по векам, тем более, что Амир давно привык видеть его совсем без красок… И не чересчур ли мрачен ставший обычным черный для вечерней трапезы вдвоем? Его — любимый цвет был цвет листвы, но в алом или золотом Амани всегда выглядел эффектнее всего… Оставить волосы свободными, как нравится Амиру, или пойти на маленькую хитрость, заинтриговав мужчину узорчатым переплетеньем шпилек, чтобы тот мог сам вынимать их по одной, любуясь как высвобождающийся каскад кудрей стекает вниз по спине, играя в приглушенном свете ламп… Амани посмеялся над собой, хотя, — что смешного в желании нравиться и вызывать восторг мужчины, которого желаешь, тем самым крепче привязывая его к себе?
Тем более, когда весь опыт юноши внятно говорил, что поддержать интерес куда труднее чем просто пробудить его, ведь если для последнего хватает любопытства, то в первом случае необходим упорный каждодневный труд.
Такие мелочи ни теперь, ни прежде — не могли смутить всерьез ни Аленький цветочек, ни теперь уже Ас-саталь! Однако когда все еще опьяненный и окрыленный юноша почти ворвался горячим пустынным ветром в княжие покои, то открывшееся его взгляду зрелище сразу же заставило Амани нахмуриться, окончательно возвращая из райских кущ на землю. Он прихорашивался и собирался, размякнув почти что хлеще наивного Тарика, размечтавшись о продолжении свидания, зато Амир успел едва лишь сбросить плащ, и очевидно, что вечер для мужчины выдался далеким от спокойствия.
Князь в задумчивости смотрел на развернутую перед ним на столе, испрещенную многочисленными пометками карту, сжимая в пальцах свиток, и юноша припомнил, что только что идя по коридору, видел Салеха, этого, как его, Джинана и еще одного, незнакомого ему воина.
— Дурные вести? — уронил настороженно подобравшийся Аман, раздумывая насколько сейчас уместно его присутствие и расспросы.