— Обещаю.
Словно камень свалился с души мужчины. И нельзя не признать, что такой — спокойный, открытый, не отторгающий исподволь крепнувшую понемногу близость меж ними, — Аман трогал его сердце все больше, сам не замечая того, и прорастая все глубже в нем.
— Вот и хорошо, — князь неохотно убрал руку и отступил, чтобы удержаться и не перейти за грань, разрушив то, чего уже удалось добиться. — Отдыхай, Нари, день был долгим… Доброй ночи!
Он ушел так же внезапно, как и появился, оставив юношу в изумлении смотреть на закрывшуюся дверь: а как же неизменный ужин на двоих и шахматы?
Новый день юноша встречал в одном из самых скверных своих настроений. Он чистосердечно признавал, что в подобном состоянии почти смертельно опасен для окружающих, но сегодня причина того была самая прозаичная и невинная — Аман не выспался.
Для него ночь всегда была не просто обычным временем суток в их череде… Скорее чем-то изначальным, извечным, — стихией, частью которой он был, капризным божеством, которому он принадлежал безраздельно как посвященный жрец и оракул. Живым существом — враждебным и ласковым, жестоким и щедрым, своенравным, прекрасным… способным после подлого удара в следующий момент запросто отдать на откуп триумф и победу.
Единственным другом, хранителем сокровенных тайн, и самым страшным врагом, когда-то каждым своим появлением безжалостно терзавшим незаживающую рану. Советчиком и вдохновителем, бесом-искусителем за плечами и наставником в пути, крыльями за спиной, холодной хваткой ошейника на горле… Они были неразделимы, являясь частью друг друга, и изо дня в день неся искру другого в себе.
Закадычный недруг остался с ним и на этот раз. По привычке Аман поздно лег, обдумывая и взвешивая события дня, быстро уснул, однако почему-то ему всю ночь напролет снилась какая-то чушь вроде оживающих шахматных коней, ферзей с саблями наголо, черного короля лихо теряющего голову от этих самых сабель. Лодьи вдруг вырастали до размеров крепостей и замков, а вместо доски под ногами оказалась развернута огромная красочная карта, больше похожая на пестрое лоскутное одеяло. Сам он на удивление активно и бодро участвовал во всем этом безумии, периодически просыпаясь, чтобы заснув снова, увидеть еще более причудливое продолжение бреда.
Дочитался, доигрался, железками намахался… — мрачно подвел итог юноша, едва распахнув глаза, и твердо решил сделать сегодня небольшой перерыв в осуществлении своих стратегических планов.
Тем паче, что встречаться в таком расположении духа с князем не стоило. В утреннем свете, Амани предельно ясно разглядел, что Амир своим воистину безграничным великодушием загнал его в угол.