Но ничего теперь не имело значения, ведь Мэллори плакала.
Мэлли плакала не чаще, чем покупала новую одежду, то есть раз в год. Чтобы заставить ее разрыдаться, должно было произойти нечто из ряда вон выходящее. В последний раз Мередит видела сестру плачущей летом, когда бабушка Гвенни сказала внучкам, что этот так называемый дар останется с ними навечно. Перспектива того, что всю жизнь их будут терзать мерзкие видения, ужасала. Упрямый факт. Такой же упрямый, как и то, что, будучи близняшками, они отмечали свои дни рождения в разных годах, потому что Мерри родилась за минуту до наступления нового года, а Мэлли — через минуту после того, как новый год наступил. После ужасных испытаний, выпавших на их долю, даже у Мэллори, которая не плакала, когда на футбольном поле падала и разбивала в кровь колени, сдали нервы. Но несколько добрых слов и рассказ о высоком предназначении близнецов в исполнении бабушки Гвенни — и Мэлли, что называется, начала распадаться на глазах.
Как бы там ни было, но плач сестры подействовал на Мередит так, что она и думать о своем «несчастье» забыла.
— Стер! — обратилась она к Мэллори, используя имя, которое придумала для сестры еще в раннем детстве. — Что случилось? Что-то не так?
— Я видела во сне… кошку…
Мэлли икнула, сделала судорожное движение, как будто что-то застряло у нее в горле, и начала тереть руками глаза.
— Обычную кошку? — ахнула Мерри. — И больше ничего?
И ради этого она оторвалась от созерцания ужаса, в который превратилось ее лицо в тот самый день, когда оно просто обязано быть самим совершенством!
Сегодня у новичков появится шанс — возможно, единственный в жизни! — попасть в сборную команду. Наметились две вакансии. Сегодня они будут выступать перед девочками из сборной команды чирлидеров, перед игроками старших футбольных и баскетбольных команд, перед симпатичными девочками, которые выступают с помпонами. Иногда выбирают только одну, а бывали годы, когда ни одна из девочек не оказывалась достойной попасть в сборную. Стресс, вызванный необходимостью соревноваться с лучшими подругами и, что еще хуже, боязнь проиграть, привели к тому, что лицо Мередит обсыпали прыщи, а неудачное «лечение» зубной пастой усугубило и без того неважнецкое дело.
Мерри не знала, стоит ли ей обнять и успокоить Мэллори, или лучше просто столкнуть ее с кровати.
— Ты плачешь, потому что увидела во сне кошку? Да что на тебя нашло?!
При обычных обстоятельствах после таких слов сестры Мэллори начинала сердиться, кричать, чтобы Мерри не лезла не в свое дело и оставила ее в покое, но на этот раз она с мольбой в голосе произнесла: