Хорошая девочка. Хорошая кошечка.
Отличный домашний хомячок.
Я досадливо дернул уголком губ.
Хомячок оказался саблезубым и неблагодарным, с ходу цапнул хозяйскую руку, а не упал на спинку, раздвинув ножки.
Лишь Бог знал, чего мне стоило, зажав ее у окна, не расстегнуть штаны и не ворваться в такое доступное тело, сильно кусая за плечи и воя от бешеного желания.
Меня сводило с ума все.
Девушка хрипло шепчет, ругается, а меня штырит так, словно она ноги раздвигает и ласкает себя у меня на глазах.
Она прерывисто дышит, а я почти кончаю.
Отпустить? Ага, сейчас.
Но стоит признать то, что я неудачно начал разговор. Необходимо было спокойно зайти, предложить чаю и в непринужденной беседе рассказать, почему она теперь живет со мной. Женщины, в сущности, простейшие существа, повернутые на разговорах. Что им надо? Услышать какую-нибудь романтическую херню, прикупить тряпки, камни, сделать маникюр и слетать на островок. Ну, и много хорошего секса.
Притом последним я просто-таки жаждал ее обеспечить.
Но меня снова повело. Накрыло эмоциональной волной и разметало о берег все благие намерения.
Ладно, Коршунов… надо думать не только о развлечениях, но и о деле.
Я вернулся в свой кабинет и вызвал управляющего домом.
Немолодой подтянутый мужчина в прошлом служил в должности начальника охраны, но пару лет назад попросил о переводе на более спокойное место. Что, впрочем, не мешало мне проводить через него все распоряжения. Во многом я был консерватором.
– Доброе утро, Руслан Михайлович.
– Доброе утро, Николай, – сухо кивнул я в ответ и сразу перешел к делу: – Я выезжаю в офис, а для тебя у меня есть деликатное поручение. У нас гостья. И я хочу знать о ней все.
В глазах верного помощника мелькнуло удивление, но он послушно склонил голову.
– Что-то еще?
– Да. Девушка имеет право гулять по дому, но ей запрещено покидать пределы особняка и любая связь с внешним миром. Чтобы никакой возможности позвонить или сбежать.
Николай едва заметно кивнул и проговорил:
– Я вас понял. Будут дополнительные указания?
Отдав остальные распоряжения, не касающиеся новой зверушки, я отправился к машине. Уже в салоне идеальную симфонию Моцарта нарушила вибрация телефона. Взглянув на экран, я едва заметно скривился, но все же ответил:
– Здравствуй, Влад.
– Привет, Руслан, – раздался в трубке до отвращения довольный голос Соколовского. – Ну, как ночка прошла?
В глубине моей души большая черная зверюга по имени бешенство чуть приоткрыла глаза и потянулась.
Пацан раздражал и раньше, но сейчас в его речи появились развязные нотки, словно он решил, что теперь мы практически друзья.