Наверное, кто-то скажет, будто звонить родителям в моем-то возрасте ни фига не круто, и я бы с ним согласилась. Вот только выбирая между Мистером Зло и папой, я выбрала того, кто пугал меньше – отца.
Оставалось только позвонить с административной стойки, и я уже направлялась к ней, когда цепкая рука сжалась на моем запястье.
– Умоляю, не надо.
Ничего себе! Я даже оцепенела, а после, малость придя в себя, медленно обернулась.
– Что вы делаете?
– Прошу вас уладить вопрос между нами без привлечения внешних сторон. Я бы не хотел раздувать конфликт, а он обязательно произойдет, если сюда явится ваш отец. Моя вина, безусловно, неоспорима, но я могу ее загладить.
Господи! У меня от патоки в его речи аж губы слиплись… Впрочем, это последствия отека. Я уже собиралась выдернуть руку, когда в голове неожиданно ожила вредность.
Стоп, Маргарет! Это ведь Осборн! Человек, которого боится весь котобар. Гибрид Дарта Вейдера, Волан-де-Морта и Призрака Оперы в одном флаконе. И этот мистер Хронос сейчас стелется перед тобой ковриком. Поэтому грех не воспользоваться и не потоптаться сверху.
– Так и скажите, что боитесь суда, в который я обязательно подам за покушение на мою жизнь, – не без удовольствия произнесла я, наблюдая, как вытягивается его лицо.
Черт! Это было бесценно, потому что такого выпада Беня не ожидал.
Стоило мне мысленно сократить его имя, и изо рта вырвался смешок. Новое прозвище ему шло. Придавало налет несерьезности этой пафосно-серьезной английской морде.
– Почему вы молчите? Прикидываете сроки наказания или штрафа?
– Нет, – поджав губы, ответил он. – Проклинаю одного байкера.
Причем тут Роу, я так и не поняла, потому что Беня, наконец, окончательно пришел в себя и опять завел старую песню:
– Хорошо. Суд так суд. Хотя уверен, моему адвокату удастся все урегулировать в доисковом порядке. А пока, давайте, все же подвезу вас. Не стоит волновать ваших родителей.
Подумав немного, вспомнила, что мне все-таки придется вернуться работать в «Депресняк», а значит, блондинчика лучше сильно не злить. А не сильно можно. Потому что бесил он меня знатно.
– Ладно, – вздохнула, принимая решение. – Пугать папу и правда не хочется.
Осборн едва заметно кивнул и, помешкав, протянул мне согнутую в локте руку, предлагая, видимо, опереться. И снова больше всего захотелось отшатнуться или отказаться, причем не проявляя и толики прежней деликатности. Надоел – сил нет!
– Ну? – блондинистая бровь Бенедикта взлетела к челке, локоть настоятельно приблизился.
Дав себе мысленное обещание все-таки почитать газеты на предмет новой работы, осторожно обхватила протянутую конечность и тут же заметила, как перекосило Осборна. Уголки его губ брезгливо поникли, а крылья носа грозно раздались в стороны. Если бы он сам не предложил опереться на руку, решила бы, что мое присутствие причиняет ему настоящую муку.