Боцман увидел меня, подскочил и сгрёб в охапку. Когда я пришёл в себя, он уже открывал бутылки пива и нарезал консервированную колбасу. Мы грохнули толстыми кружками и выпили.
— Какие новости? — поинтересовался я скорее из традиции, наслаждаясь холодным пивом.
— Новостей нет, а вот интересного масса. Слышал, тут новый мутант объявился? Вроде Химеры, только подохлее. Но наглый, как танк. И матерится по-человечески. Вон, Сидорович недавно еле отбился от такого. Припёрся, говорит, хотел сожрать, а Сидорович его почти завалил.
На лице у меня, видимо, отразилось такое сомнение, что Боцман рассмеялся:
— Да свистит Сидорович. Небось, в штаны наложил, как увидел. С тех пор сам не свой, орёт на всех, борзеет не по-детски.
— То-то я смотрю, он хороший товар барахлом называет. Может, зря его тот мутант не схомячил?
— Наверняка! Я когда засомневался в его словах, он таким матерком загнул, спина покраснела!
Я представил, как у боцмана Боцмана от мата краснеет спина, и сам захохотал, чуть не подавившись пивом.
— Смех смехом, однако, мутант, похоже, действительно есть, — отсмеявшись, сказал Боцман. — Слухи ходят.
— Слухи всегда ходят, — ответил я — Монолит тоже вроде есть. И демократия.
— Насчёт демократии не знаю, а всё же стоит держать ухи востро, — произнес Боцман. — Пойду, выйду.
Когда спина Боцмана исчезла в дверях, я допил пиво, поднялся и пошёл спать. Под ноги попалась пустая банка, которую я запинал в угол и лёг.
— Ты чем-то озабочен, Котэ? — раздался в голове голос Кондуктора.
— Да, мне нужно продать артефакты, — ответил я. — А ты так запугал бедного барыгу, что он теперь слегонца не в себе.
Кот молчал, и я уже начал дремать, когда он наконец ответил:
— У меня есть план жуткой, кровавой мести. Если не возражаешь, завтра мы займёмся этим Сидоровичем вплотную.
Полчаса ушло на обсуждение плана. После чего мы стукнули руками по лапам и отошли ко сну. Перед тем, как заснуть окончательно, я услышал зловещий голос Кондуктора:
— Когда мы закончим, этот ваш Сидорович будет завидовать зомби.
Наутро я ошивался рядом с бункером торговца и ждал начала спектакля. Кондуктор проник в бункер, повиснув на рюкзаке какого-то сталкера, явившегося по торговым делам. Парень был слегка навеселе, иначе как еще можно было не почувствовать, что рюкзак стал заметно тяжелее? В нужный момент Кондуктор десантировался под стол, а когда сделка состоялась, и Сидорович отлучился в складское помещение, проник под стойку торговца. Ничего не подозревающий Сидорович уселся в своё кресло и занялся учётом.
— Мяу, — раздался откуда-то нежный голосок.