Но и это продлилось недолго. Его в попытке допросить, убил какой-то разряженный, как новогодняя елка, волк. Из огромного посоха полыхнула молния, ударив в голову, после которой он опять очнулся в «любимом» болоте.
Много раз умирая, он на ощупь знал тут все кочки и ложбинки. Холод и сырость уже не так беспокоили его, или он, его организм приспособились к этому климату и погоде.
Добравшись в этот раз максимально далеко, он обнаружил широкую мощеную дорогу. Всю ночь он пробирался вдоль нее, и когда черноту неба стал освещать фиолетовый рассвет, он увидел замок. Абсолютно черный, как будто полированный. Он не был похож на замки, какие Сергей видел в кино и в иллюстрациях книг. У этого замка были какие-то необычные формы. Над относительно невысокой стеной, метров пяти, виднелись здания, которые больше походили на нагромождение различных черных форм. Конусы, сферы, кубы и шпили были тут навалены как детские игрушки, высыпанные из коробки. И, на взгляд Сергея, из того, что он знал об архитектуре, стиль можно было бы описать как черный, а формы — геометрические.
Сергей настолько устал от смертей, мучений, безысходности и негативных мыслей, что такая картина города, чего-то нового, иного, чего-то отличного от гнили болот и вечных фиолетовых сумерек, рассмешила его. Его сотрясала истерика, а через некоторое время его, десантника, стали душить спазмы, слезы брызнули из глаз, и он не смог остановить рыдания громко, в голос. Кто-то, наверное, подумал бы: «Как баба». Сергей никак не мог остановиться. Жалость к себе настолько поглотила его волю, что он ничего не видел и ничего не слышал.
Ни то, как к нему подошли два кабана с оружием наперевес, что-то рычали ему, почти тыкая копьем в грудь, ни то, что сзади кабанов его разглядывал ЧЕЛОВЕК!
Человек?! Эта мысль отрезвила его! Перед ним стоял человек! Он был в длинном, черном, как будто только что выглаженном плаще, из-под ворота ослепительно белым сиял ворот рубашки. Он смотрел на Сергея с любопытством, но на правах хозяина, скрестив на груди руки.
Затем по его голове был нанесен настолько сокрушительный удар, что Сергей почти молниеносно и безболезненно потерял сознание.
Очнулся он где-то в темноте, на каменном полу.
Ощупав все вокруг, он обнаружил себя в какой-то тюрьме. Три каменные стены и классическая металлическая решетка в четвертой замыкали гостеприимство.
Где-то невдалеке он услышал стон! А затем хриплые всхлипывания! И каким-то чувством, по-другому он бы не смог узнать, он понял — это был детский плач.
Сергей заорал что есть мочи: «Пацаныыы! Пацаны, это я, Сергей!».