– Леха правду сказал, отдать хотели кому следует, – ответил Филин. – Просто не Ворончуку, а повыше начальству… или химикам. Я хотел по ситуации сориентироваться.
– Лучше скажите, откуда Стасенко узнал о пробирке? – вставил Покровский. – Не мог он видеть, как я ее прикарманил.
– Значит, мог. – Филин пожал плечами. – Он ведь был у машины, когда ты жидкость из шприца сливал. Он мог не обратить внимания, но в подсознании осталось. И вылилось теперь. Нам на голову.
Наше время, Москва
«…Не вызывает сомнений, что заявленные силовыми ведомствами учения к столетию СССР идут по четкому плану, и взаимодействие всех родов войск, а также правоохранительных структур, как и всегда, на высоте, однако независимые наблюдатели и эксперты несколько удивлены масштабом мероприятий, а также точками, в которых они проводятся. Никогда прежде, даже в канун столетия Революции, силовики не устраивали свои учебно-тактические игры в центре Москвы. Подчеркиваем, речь идет не о традиционном параде, а об учениях…»
Общественная сетевая газета «Новое мышление»
Перевод немецкого документа дался без труда, расшифровка новой порции общего текста – тоже, но порадовало и вдохновило на дальнейшие творческие подвиги вовсе не это. Перевод принес понимание хода и взаимосвязи событий. Зимину как раз не хватало этого самого понимания – что за «образец» нашли немцы на Кавказе? Из первого документа, у Варвары в телефоне, понять это было невозможно. Теперь же все стало ясно. Факты выстроилось в цепочку.
Немцы нашли «образец номер один» – человека, способного к очень быстрой регенерации. Причем восстанавливался «образец», даже будучи безнадежно поврежденным, как выразился Харальд фон Хиршфельд, «в фарш». И на основе его крови Отто фон Штиль создал некую «сыворотку», которая делала солдат «берсерками», опять же по терминологии Хиршфельда. Откуда Варвара взяла, что расплатой за неуязвимость была малая продолжительность жизни – этого Леонид не понял. В немецком документе об этом ничего не говорилось.
«Может быть, это проскальзывает в шифрованных записях? – Зимин задумался, вспоминая содержание эпизодов, которые были расшифрованы следом за переводом, так сказать на единой волне энтузиазма. – Тоже не было вроде бы. Поверить Варваре на слово? Как Ворончук поверил Алевтине Дмитриевне?»
Леонид поймал себя на последней мысли. Почему вдруг всплыло это сравнение? Что-то зацепило. Что конкретно? Конкретно – факт, что Ворончук оказался настолько лояльным в отношении Ереминой. Не мог он быть настолько доверчивым, если только не имел скрытой цели. Доверчивый сотрудник Смерш звучит абсурдно, как «римский фараон». Не было таких в контрразведке.