– Товарищ лейтенант! – вдруг раздался вопль поставленного у полуторки бойца. – Санинструктора сюда! Быстрее!
– Что? – Пожилой лейтенант обернулся и вопросительно вскинул брови.
– Там эта… докторица… припадок у нее какой-то!
– Вот черт!
Лейтенант побежал к машине, и следом припустили все, кроме Золкина и Стасенко.
Капитан Филин пришел к финишу первым. Он рывком распахнул фанерную дверцу и едва успел поймать выпавшую из кабины Еремину. Левый рукав ее гимнастерки был закатан, а в правой руке доктор крепко сжимала шприц. Глаза… эти чудесные васильковые глаза, во-первых, превратились в черные с тонкими синими каемками между широченными зрачками и белками, а во-вторых, были широко раскрыты и смотрели куда-то в неведомую даль. По телу Алевтины то и дело пробегали судороги разной частоты и амплитуды, кожа сделалась бледной и липкой. Дышала Еремина тоже как-то судорожно, не ритмично. Наверняка что-то в этом роде творилось и с пульсом. Филин попытался его нащупать, но не сумел.
Никита осторожно положил доктора на землю и приподнялся, выискивая взглядом санинструктора. Молодой солдатик с большой санитарной сумкой оказался уже на подходе, но с первого взгляда стало понятно, что толку от него будет ноль целых, ноль сотых. Перевязать, наложить жгут или шину он, возможно, умел. Что-то более сложное – вряд ли. Филин подался навстречу, ловко снял с бойца санитарную сумку и быстро изучил содержимое. Что искал – сам не понимал. Нашатырь?
«Мне же помог очухаться, надо попытаться», – решил капитан и сунул под нос Ереминой темную склянку.
Зелье не помогло. Во всяком случае, Алевтина не пришла в себя. Но дышать стала ровнее, это факт. И судороги вроде бы пошли на убыль.
Филин собрался применить нашатырь еще раз, но его руку перехватил Жданов.
– Убери эту вонючку. Сама справится. Видишь, розовеет. И зрачки сужаются.
– Воды надо, – рядом с Филиным наконец-то присел ефрейтор Покровский. Пока шло офицерское совещание, сдобренное допросом пленных и приправленное скандалом с Ереминой, Алексей предпочитал держаться в сторонке. Теперь же снова очутился рядом с командиром. – Очнется, пить захочет.
– Имеешь опыт? – Майор Жданов взглянул на Покровского неодобрительно.
– Рассказывали. – Ефрейтор опустил хмурый взгляд и зафиксировал его на выпавшем из руки Ереминой шприце.
Филин краем глаза заметил, на что уставился Покровский. В стеклянном цилиндре шприца оставалось еще не меньше половины набранной в него жидкости. Видимо, зелье подействовало на Алевтину прямо в процессе введения, что называется «на игле», и полную дозу она не получила. Это обнадеживало.