– О, и не пытайтесь мне объяснить, это за пределами моего понимания!
Ангус услышал о том, что намечается какая-то вечеринка, и сразу вмешался в разговор:
– Я могу поиграть гостям на волынке.
Магнус состроил рожицу и сделал вид, будто затыкает уши. Остальные рассмеялись. Ангус повернулся к Энди и спросил, подал ли тот уже заявление в Эдинбургский университет.
– Да, подал, – ответил Энди. – Я бы с удовольствием поехал учиться в Британию. Неделю назад отправил заявление по электронной почте, едва успел до истечения срока подачи документов. Посмотрим, что из этого получится.
Энди не знал, возьмут его или нет, как, впрочем, и двое его друзей, которые тоже подали заявления в Эдинбургский университет.
– Чудесное место, – мечтательно произнес Ангус. – Я был там счастлив. Конечно, в мое время в университет не брали девушек, их начали принимать только двадцать пять лет назад, в 1892 году. Уверен, вам понравится в Эдинбурге!
Энди был ошеломлен, услышав из уст Ангуса дату, и стал подсчитывать, сколько лет было бы его собеседнику сейчас.
– За время учебы я два раза был помолвлен с местными девушками, – продолжил Ангус.
– А сколько раз в своей жизни вы были помолвлены, дядюшка? – пряча усмешку, спросил его внучатый племянник Джошуа.
Тот на минуту задумался.
– Много. Я заключил сорок или пятьдесят помолвок. Обручался раз в год, не реже. Но в последнее время, к сожалению, этот процесс замедлился.
Все сидевшие за столом, даже Августа, рассмеялись.
– Ты был невыносим, – заявила она. – Наша бедная мать ужасно страдала от твоих метаний, непослушания и погони за женщинами. Причем ты постоянно был помолвлен, и мы ждали свадьбы, но ни разу ее так и не сыграли.
Ангус мечтательно закатил глаза, вспоминая свои прошлые подвиги.
– Это было замечательное время, – заявил он и пристально посмотрел на Сибиллу и ее дочь.
В этот вечер на Сибилле было вечернее платье из красного атласа без бретелек. Оно подчеркивало достоинства стройной фигуры, хотя и было довольно старым. Каролина надела на ужин короткое черное платье для коктейлей, она гордилась своими длинными ногами и не привыкла скрывать их.
– Вы танцовщица? – с невинным видом спросила Каролину Августа, когда гостья садилась за стол.
Каролина ответила, что не занимается сейчас танцами, хотя ходила на балет, когда была маленькой.
– Я просто подумала, что вы пришли в балетной пачке, – промолвила привередливая старуха, намекая на ее короткое платье, и Каролина покраснела.
Остальные Баттерфилды захихикали. Колкость была вполне в духе их бабушки, не одобрявшей новой моды. Она осуждала даже ту женскую одежду, которая приоткрывала лодыжку или нижнюю часть ноги.