Да какого хрена я его жалею??? Он это заслужил!!!
Акор схватив сына за шиворот подтянул ко мне. Тот послушно положил окровавленные руки на мои. Вздрогнула еще раз от ощущения холода его пальцев. Боясь даже посмотреть ему в глаза уставилась на камень и на наши руки.
Мне не жаль его… Не жаль!!!
— Может немного пожечь, если камень истины рассудит, что долг засчитан. — Правящий говорил сухо. Больше забота и переживание за меня не являлось приоритетным. Он боялся. Я это чувствовала.
Жечь начало сразу. Я закусила губу, потому что вот это было ни разу ни немного. Много. Очень много жгло. Искорки в камне словно стучали о верх, где были сложены наши ладони, готовые вырваться наружу. Стало невыносимо больно. Лишь усилием воли заставила себя не оттянуть руки. Арм словно почувствовал это. Надавили своими ладонями на мои, удерживая. Легче не стало, но и больнее тоже.
Демонюга убрал руки и я осознала, что уже ничего не жжет. На моих ладонях расцвел голубой узор из всяких завитушек и кружочков. Потерла его пальцем, узор никуда не делся. Заинтересованно взглянула на руки Армрэля, но там никаких узоров не было.
— Что это значит? — растерянно спросила я, не обращаясь конкретно ни к кому.
— Долг засчитан. Проси. — Правящий показал ладони по которым ползла живая черная паутина. Может это и вены, только почерневшие, но они словно двигались, как живые.
— Я… Я могу подумать?
— Это не очень приятно, дочь. — Правящий поморщился. — До вечера, я думаю, смогу потерпеть и дать тебе время. Но может ты скажешь сейчас, чего ты хочешь и мы быстро с этим покончим? — как же ласково звучал этот голос.
Ну уж нет. Хочет отделаться от меня простой хочушкой… Наивный…
— Нам с Цезаром сегодня предстоит много дел до Игр. Если ты предоставишь мне это время, я буду очень благодарна… Отец.
— Конечно… Только Цезар не едет на Игры. Я взял другого тренера.
— Почему?
— Он нарушил закон и приговорен к смерти. Сегодня его казнят. Я знаю, что вы поладили, но поверь мне его действия…
— Когда?
— В полдень. — нехотя отозвался Правящий.
Я кивала. Замерев с открытыми ладонями.
— Ты можешь его помиловать?
— Нет. Приговор окончательный.
— А если… Если он избежит казни?
— Что ты имеешь в виду?
— Если казнь не состоится, палач там пропадет, например, он будет свободен?
Правящий рассмеялся:
— Девочка моя, мы демоны. У нас и палача нет. Любой сможет казнить предателя. Даже если не захотят все — это сделаю я. Если я по какой-то причине не стану этого делать, то скорее всего он будет свободен.
Меня немного взбесила его самодовольная и смеющаяся рожа. Как вообще можно ржать, когда речь идет о казни, смерти?