Я шагнула через то, что было когда-то стеной дома, и пошла по улице. Больше я никогда в этот дом не возвращалась, это я теперь хорошо помню. Это было второе моё пристанище, которое разваливалось у меня на глазах, и с меня этого уже было достаточно. То, что я и на этот раз осталась жива, я могла отнести только в область какого-то чуда.
- А где ты всё это время была? - спрашиваю я у Женьки.
- Я же осталась с вещами в Дорохове, со вторым эшелоном. Ты разве не помнишь?
- Нет, не помню, - говорю я, улыбаясь.
Я и в самом деле не помню. Мне от этого стало даже смешно.
- А сюда ты приехала когда?
- Сегодня.
- Зачем?
- Мы едем занимать оборону, на передний край.
- Кто это мы?
- Отряд капитана Пироговского.
- Пироговского?
- Да.
Я с усилием припоминаю. Да, у нас в дивизии был такой, Пироговский. Начальник тыла дивизии. Такой плосколицый, очень смуглый, с остановившимися ледяными глазами.
- А что это за отряд?
- Спи. Потом всё узнаешь. Главное - ты нашлась.
- Говорю тебе, я не терялась!
- Спи!
...Нет, нет, я не терялась. Но какое же это счастье, что я, наконец, нашлась! Какое счастье, что Женька рядом, что есть какой-то отряд под командованием Пироговского и что нам нужно опять идти занимать оборону, а может быть, и наступать! Тогда обязательно где-нибудь там, впереди, - пока я ещё не знаю в точности где, но мы встретимся с Петряковым, с Марьяной, с Александром Степановичем, с Галей Пятитонкой, с Наташей Глызиной и опять все будем вместе. Как тогда, под Москвой.
Мои волосы гладит чья-то рука. Гладит медленно, очень ласково, осторожно.
Это Женька. Я знаю.
И я спокойно засыпаю, чтобы проснуться здоровой.