- Спасибо, Галочка, я пошутила. - Наташа смотрит на Галю задумчивыми огромными глазами. В них всегда какой-то скорбный, неразрешённый вопрос. - Правда, правда, не надо. Я не хотела обидеть тебя.
Они мирятся, целуются.
А мне грустно.
Я сижу в полумраке на подоконнике. Мне хочется к Борьке. Отсюда, издали, все наши с ним ссоры кажутся таким пустяком. Отчего он молчит? Может, ранен?
Я достаю из планшета его фотографию. Банин в роли Димитрия Самозванца. Когда-то я выкрала её у него из портфеля там же, на занятиях драмкружка. А потом, когда мы с ним подружились, Борис сам мне её надписал: «Musa gloriam coronat, gloriaque musam».
Пятитонка наваливается грудью мне на колени, разглядывает фотографию.
- Твой? Красивый парень. А что это написано не по-нашему?
Я перевожу:
- Муза венчает славу, слава - музу...
Галя вздыхает:
- Нынче всё больше невенчанные живут!
Я спрашиваю у Гали:
- Ты кем была до войны?
- Я? Никем. Просто жена. Жена пограничника. Сидела у окна, вышивала салфеточки, красила губы, смотрела в лес. И всё. Потом приходил мой Вася с обхода границы. Мы обедали. Он опять уходил, иной раз на всю ночь, до утра. А то и два-три дня подряд его нету. Мало ли что случается на границе!.. А я опять с вышиванием к окну. Ждать...
- Тебя где застала война?
- У окна. Снаряд разорвался как раз в цветнике. Знаешь, - Галя растерянно разводит руками, - почему-то я совсем не испугалась. Схватила подушки с кровати, одеяла, начала их увязывать. Потом кинулась к фикусу. Выносить фикус. А тут боец прибегает: «Бегите! Лейтенант приказал. Бегите скорей на восток!» И я побежала. Всё бросила и побежала. А надо бы было не бежать. Да разве тогда можно было подумать? Если б я сразу сообразила, разве б я от Васи ушла? Никогда б не оставила его одного. Я ведь не хуже Марьяны или Женьки стреляю.
- А ты, Наташа?
- А я работала в клинике у Боброва, в Воронеже. Как сейчас, так и тогда: за операционным столом.
- А ты, Оля?
Наша Оля совсем притихла. Она у нас застенчивая, робкая, ясноглазая, с тихим, ласковым голосом. Сама она из Диканьки, но война застала её где-то в Западной Украине.
- А я в Закарпатье занималась ликвидацией неграмотности среди взрослых. Я - советка.
- Вас ист дас?
- Это так звали нас там, советских девчат. Советка - советская девушка. «Вот идёт советка».
- А что, хорошее имя!
- Да, а когда мы уходили, нам в спину стреляли. И нам, и тем, кто с нами ушёл, комсомолкам... Меня ведь там прокляли, в местных костёлах.
Я удивляюсь: такая застенчивая, с голубыми глазами, тихая Оля - и против кулачья и могущественных ксёндзов.