Очень многие из этих хороших людей давно уже тлеют по братским могилам на Смоленщине, в Белоруссии, в Польше, на Одере, в чинном порядке военных кладбищ Венгрии, Румынии, Чехословакии, Югославии, Франции... Подмосковье - сплошная братская могила моих добрых друзей.
Я вспоминаю их - весёлых и молодых. С суконными звездами на рукавах, с кубарями и шпалами в петлицах, а позже - с погонами, с орденами. С трофейными шашками, чьи рукояти обвиты золотыми дубовыми листьями, - чем не игрушка? Я помню песни, какие они пели по вечерам, в часы отдыха, их улыбки, их шутки.
Да, мёртвые остаются молодыми, это так. Но они остаются и верящими, убежденными до сих пор в том, в чём мы давно уже разуверились, разубедились. И в этой упорной их вере, в их цельности и убежденности есть какая-то скрытая сила. Может быть, сама сущность победы. Я так думаю, мы в войну победили только благодаря им, этим людям. Поэтому они и мёртвые меня судят как честные, беспристрастные судьи: меня и мои поступки. Поэтому я и сейчас ещё примеряюсь к ним, к мёртвым, как к самым живым.
Когда в дивизионном клубе кончилось совещание, и все потянулись к выходу вслед за начальником политотдела Егоровым, маленьким, сморщенным, похожим на старую умную обезьяну, кто-то в толпе тронул меня за рукав.
- Вы комсорг медсанбата? - спросил меня человек в шинели со шпалой в петлице. Загорелое, чуть скуластое его лицо было умным и твердым, лишь в глазах ещё прыгал смех после шутки Егорова.
- Да, я.
- Как там у вас Петряков поживает?
- Тощ, как хвощ, хромает на одну ножку, а живёт понемножку, - ответила я и удивленно пожала плечами. Откуда я знаю, как он поживает?.. В самом деле, разве станет командир батальона делиться со мной своими заботами?.. - Представления не имею, как он поживает.
- Привет от меня ему передайте.
- От кого это - от меня? Я вас знать не знаю.
Разговаривала я с человеком обычным своим неприязненным тоном, каким говорила и в школе со сверстниками, и здесь в армии со всеми, включая начальство, без различия чина и званий. Мне казалось, что тон этот наиболее подходящий, когда вокруг тебя много мужчин, а ты одна женщина и им всем подчинённая.
Я не сделала исключения и для незнакомца.
- Скажите: от Дмитрия Ивановича Шубарова, - старший политрук говорил со мной терпеливо, как с маленькой. - Впрочем, я сейчас ему напишу, а вы передайте.