Порой у того или иного успешного человека спрашивают, почему он стал снимать фильмы, лепить скульптуры, писать музыку или чинить водопроводы (хотя у последних гораздо реже берут интервью). Они отвечают, что получают от этого удовольствие. Я же не только получал удовольствие, но я жил этим. И до сих пор живу. И даже сейчас, когда я считаюсь конченым наркоманом, который, чтобы встать с кровати с утра закидывает эфедрин, в обед загоняется лизергиновой кислотой для бодрствования, а ночью, чтобы, наконец, убить очередной день успокаивает свой организм реланиумом — я все равно считаюсь одним из лучших детективов. Даже моя слабость — стала моей сильной стороной. Мне часто рассказывали, что наркотики стимулируют мозг, но я никогда не верил в это, считая простой отговоркой наркоманов. Но, что касается меня — препараты давали мне спокойствие и сосредоточенность. Если бы не они, то моя судьба оборвалась бы еще шесть лет назад…
Когда-то что-то становится центром твоей вселенной, твоей жизни, твоей судьбы, то потеряв это — ты хоронишь себя, уходишь в тень, увядаешь под солнцем, не стараясь найти влагу и место для существования. Называйте это как хотите — я же могу подобрать тысячу метафор, но описать боль этой утраты нереально.
Элизабет… Мое крошечное создание стало для меня центром вселенной. Ради нее я мог и покорял все высоты, как в карьере, так и в личной жизни. Я женился по любви, я не философ и не могу утверждать редкость это сейчас или нет, но так произошло, и она появилась в любви. Элизабет… С глазами матери, моим подбородком и маленьким носиком, над которым мы долго спорили с супругой на чью из родительских сторон ее нос похож больше. Уют дома не был в горящем камине или травянистом чае, ни в деревянных и кожаных декорация, ни в дорогом автомобиле… Уют создавала эта крошка. И если бы мы просто жили в четырех каменных стенах, то все равно эти стены были бы самыми родными и уютными, ради которых хотелось бы возвращаться домой… Когда я вспоминаю, как она икала, перепив грудное молоко в первые месяцы жизни, то улыбка с моего лица не стиралась до тех пор, пока я не вспоминал, что больше не услышу ее… Первая улыбка, первый плач… Хотя все было наоборот — сначала первый плач, который на меня действовал всегда одинаково — как ножом по сердцу. Но улыбка…))) Где-то вычитал выражение, поэтому кому-то оно может показаться банальным — улыбка солнца. Просто точнее было передать нельзя — именно улыбка солнца.
Проходили года, ветер все так же захаживал в нашу тихую обитель, поглаживая кудрявые волосы Элизабет, так же принося с собой нежную мелодию фортепьяно. Она уже ходила на ногах и даже задавала кучу вопросов. Одно из самых золотых родительских периодов жизни. Где-то мы ей говорили правду, где-то ее недоговаривали:) Просто глагол „врали“ будет слишком жесток к нам. Мы растили ее в доброте, а доброта с глаголом „врали“ не может сочетаться.