Ввалившийся Сэм пустил очередь. Какая-то яркая вспышка ослепила военных. Спустя мгновение послышался раскат грома. А тела детей больше не излучали боль или ненависть.
— Ты что творишь?! — вскрикнул офицер. — Это же дети… — Приказ ликвидировать всех. Я не хочу из-за мелкой оплошности еще месяц заниматься этим. Пошли!
Я уже служил не первый год, но эта была последняя капля… Во мне что-то сломалось. То чем мы занимались не было защитой страны от врагов, не было святой миссией. Мы творили зло. Отстрелить себе половину черепа — не вариант. Это слишком простой способ решить проблему. Как перейду на гражданскую жизнь — все оставшиеся дни буду искупать грехи за эти багровые реки. Клянусь!
Прекрасная осень. Детектив даже не знал почему, но это время года ему нравилось по-особому. Здесь и завораживающее золото листвы, какая-то неопределенная грусть в закатах и рассветах, дни с каждым календарным листом становились короче, запас летней энергии иссякал, но еще не испарился полностью. Дни данные нам сверху, чтобы подвести итог года.
Черный кофе ароматом Бразилии опоясал скромный столик. Часы своими стрелками гнали солнце к закату, а автомобили, не прекращая своего шествия, украшали картину города за витриной кафе. Говорила в основном она. Он с самого начала разговора просто отмахивался растянутыми ответами вроде: «хорошо», «да», «нет», «наверно», погрузив свои мысли расследованием, но все же особа напротив все больше и больше поглощала его внимание.
— Я очень переживала за тебя. В «Ломпак» я ездила каждый день, но меня ни разу не пустили. И причем ничего не объясняли. — Я был под подозрением в убийстве 9 человек. Наверное, из-за этого. — Это мне известно…
Последующие ответы он не слышал. Алекс так соскучился по Милене, что старался рассмотреть каждый участок ее тела, каждый пигмент ее лазурных глаз, самый тонкий шов в ее бежевом плаще, самую тонкую нить на цветном шейном платке, каждый локон ее черных волос. Когда не видишь врага по нескольку лет, при встрече ты все равно протянешь ему руку и это будет искренне, когда не видишь лучшего друга несколько недель ты обнимешь его самой крепкой хваткой, если же ты в разлуке с любимой, то день встречи с ней — словно первое свидание. И любовь, и волнение, и ожидание бурной ночи.
— Ты вообще меня слушаешь? — наконец, обратилась она, видя, что собеседник витает где-то в облаках.
— Дддаааа, — неуверенно протянул Алекс.
— И о чем же я говорю тебе уже десять минут?
— Что-то обо мне, о себе, о нас.
— Понятно. Ты меня даже не слушаешь, а я чуть с ума не сошла.