Маг снова потеребил прядь моих волос, проложил дорожку из поцелуев по моему плечу, видимо, успокаиваясь, а потом заметил:
— У меня стойкое ощущение, что ты что-то важное недоговариваешь, дайари. И не потому, что не хочешь, а словно запретил кто-то!
Виновато посмотрела на него, кивнула.
— И так как меня такое положение дел не устраивает, я предпочту добраться до правды, пусть и с другого конца.
Я замерла.
— Ответь, только честно, пожалуйста. Кто из твоих близких и друзей может попасть в Серебряный город?
— Только ты, — прошептала я.
— Потому что у нас алитэйя?
Вздохнула.
— У Тира и Эридейле то же самое, и мой брат — русал.
Лир вдруг замер, снова о чем-то задумавшись, покосился на меня.
— Он сможет переместить ее в Серебряный город?
— Нет.
— Почему?
— Город пропускает только тех, в ком есть кровь морского народа.
Лир молчал долго, не сводя с меня глаз, закрыв свои мысли.
— Третий русал, о котором говорил Аран, это я?
Голос у него звучал спокойно, только чуть хрипло. Но все равно вздрогнула, горло сжал спазм, и я не смогла ответить.
— Неужели думаешь, что откажусь?
— Лир, ты — сильный темный маг, а русалы — они светлые. Как я могу просить отказаться от части себя, выжечь…
— Я вправе решать сам, дайари, и выбирать между силой и близкими. Для меня этот выбор очевиден. Но почему ты, зная меня, сомневаешься в моем сердце?
Я смотрела на него, не в силах отвести глаз. Наверное, это и называется любовь. Она проявляется не в том, что может ради тебя сделать мужчина, а в том, от чего он отказывается навсегда.
— Превратись в русалку, Ари, — попросил Лир.
Выдохнула, повиновалась его желанию… Чешуйки на сине-зеленом хвосте замерцали, плавник коснулся ног Лира. Маг откинул простыни, которые прикрывали нас, провел рукой по чешуе. То ли ласкал, то ли просто в чем-то убеждался.
— Знаешь, не вижу в этом ничего ужасного. Все равно остаешься самой красивой, желанной и единственной моей женщиной.
Я вспыхнула, чувствуя, как от его прикосновений становится жарко. А ведь всего лишь трогает хвост и жадно на меня смотрит! Я раньше и не думала, что это может быть столь интимно и чувственно. Поймал мои губы своими, подразнил и опять же спокойно так поинтересовался:
— Кто должен проводить ритуал?
— Дядя с Алоной, — тихо ответила я.
— Когда?
— Чем раньше, тем лучше. У нас мало времени…
Застонала, откликаясь на его прикосновения, сгорая от стыда. Хвост еще куда ни шло, но когда Лир коснулся чешуи на груди, перед глазами все поплыло. Почему же сейчас его ласки воспринимаются так остро?
— Источник усиливает русалочью суть, — ответил Лир, прочитав мои мысли. — Алона как-то упоминала в разговоре. Не знала?