– Мне неведом образ мыслей чужого мне человека. – Нахмурился князь.
Хотя, если признаться честно, поставить фамилию иного своего сына под данные поступки было бы приятно. Украсть невесту – Черниговский совсем с ума сошел! Произошло бы такое с его старшим – сметенная в пыль башня была бы идеальным ответом, достойным, крайне убедительным – но увы, несбыточным. Твердыни охраняются так, что… Князь осекся, пытаясь представить, как это вообще удалось сделать. И чуть не пропустил следующие слова императора, зацепив их в последний момент – оттого осознавал содержание некоторое время.
– Он вскрыл хранилище Борецких. Тут, в Москве. – Смотрели на него холодные глаза.
И в них не было ни понимания, ни прощения.
– Механизм мертв. – Отозвался князь, произнеся очевидное.
– Механизм запущен. – Надавили на него тоном и волей. – Твой сын вскрыл хранилище и демонстративно оставил его в таком виде, чтобы мы это увидели.
– Он… – Почувствовал себя весьма неуютно Юсупов.
– По твоему счастью, его включили девятнадцать лет назад. – Жестко произнесли ему в лицо.
Потому что включи его даже бастард – никакие оправдания не нашли бы места. Им бы это не простили. Никому бы не простили.
– То есть, он пожелал предупредить нас об этом?
Император разжал правую ладонь и продемонстрировал неровно оторванный клочок бумаги с текстом на нем. Поднял с ним руку – чего было вполне достаточно, чтобы цесаревич аккуратно подхватил листок и направился с ним к князю. На ходу, впрочем, тоже ознакомившись с содержимым – и судя по взгляду, оставшись от увиденного весьма обескураженным.
Юсупов получил бумажку, посмотрел на императора, на принцессу. Мельком глянул на мило улыбающуюся дочку.
«Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет».
Князь перечитал строку заново и перевернул бумажку в поиске продолжения – того самого, что было в Повести временных лет. «Идите княжить и владеть нами» – такими словами должны были завершиться слова разобщенных племен Руси, вызвавших первых Рюриковичей из-за моря на княжение. Но их не было.
– Что говорят Борецкие? – С силой сжав листок, Юсупов постарался увести разговор в сторону.
Но сердце все равно ныло о неизбежности беседы – о том, что Рюриковичи, по мнению одного молодого человека, либо не справляются, раз призваны, а в стране все равно бардак… Либо, что крамольнее, вовсе не нужны.
– Княжна Борецкая знает о механизме. Но не знает, как его отключить.
– И она молчала?!
– Вы не спешили защитить ее семью. – Недовольно фыркнул император.
Значит, виновным за механизм назначат всех князей, а не того, кто раскрыл карты о деяниях Борецких и надоумил начать войну. Впрочем, узнали бы и сами – и действовали бы в точности так же.