– Месье? – не унимался стражник. – Нам войти? Мы воспримем ваше молчание как знак согласия.
Лицо Тристана посинело.
– Он не может говорить, потому что находится слишком близко к ядовитому растению! – крикнул Энрике. – Если он заговорит, то вдохнет ядовитые испарения и умрет!
Снаружи стражники начали расхаживать из стороны в сторону, споря между собой. Энрике схватил Тристана за плечи.
– Выдави из себя хоть слово!
Глаза Тристана наполнились слезами и окончательно потухли. Он рухнул на пол.
– Нет, нет, нет, нет, нет, – пробормотал Энрике. Он начал торопливо собирать инструменты обратно в металлический горб. Стоило ему прикрепить горб на спину, как снаружи крикнули:
– Мы заходим!
Дверь приоткрылась, и в проем заглянуло двое стражников с ружьями наготове.
Стражник, стоящий позади, прошептал:
– Разве его горб был не на другой стороне?
За его спиной толпились остальные: они шумели и толкались, пытаясь заглянуть внутрь.
– Что это такое? – спросил второй стражник, уставившись на сосуд с раствором «Пиранья», медленно парящий вниз с потолка.
На растения начала опускаться плотная дымка: пары серной кислоты пропитали воздух в оранжерее.
– Я же предупреждал, что если он начнет говорить, то вдохнет ядовитые испарения. И посмотрите, что с ним случилось! Вы должны уйти, если не хотите серьезно пострадать.
– Посмотрите, эта дымка растворяет землю…
– Правда? Удивительно. Не припомню, чтобы у нее был такой эффект.
Стражник прищурил глаза.
– Что случилось с вашим акцентом?
– Акцентом? – переспросил Энрике, пытаясь снова войти в образ китайского ботаника.
– У вас усы отклеиваются.
– Токсичные испарения. Ну, вы знаете. Первыми всегда страдают усы.
Стражник схватился за ружье.
– Нет! Не надо. В этом нет никакой необходимости. Из-за токсичных паров у вас могли начаться проблемы с глазами.
Энрике потянулся к своей трости. Он не хотел, чтобы смерть или даже отравление этих людей оставались на его совести.
– С моими глазами все в порядке, старик.
– Вы уверены? – спросил Энрике.
Он поднял трость и со всей силы ударил ею об землю, прикрыв глаза рукой. Из треснувшего дерева с оглушающим звуком вырвался белый свет. Убрав руку от лица, Энрике увидел обоих стражников лежащими на полу без сознания. Он осторожно переступил через них, а затем наклонился и прошептал:
– Ну, как теперь твои глаза?
Его победа была недолгой: снаружи раздались громкие крики. Раствор «Пиранья» быстро распространялся по полу оранжереи, чуть-чуть не доставая до лежащих на земле стражников. Кожа Тристана приобрела еще более голубой оттенок, чем прежде. Трясущимися руками Энрике похлопал по своему пиджаку, пытаясь найти засахаренную фиалку.