Ухмыльнувшись, Лайла спрыгнула с кресла. Звуки за дверью кабинета стали громче. Настойчивее. В том, чтобы проводить пальцами по столу, не было никакого смысла: она не могла читать сотворенные вещи. Лайла начала по очереди открывать ящики, обыскивая их так быстро, как только могла.
Один из ящиков с левой стороны оказался доверху наполнен ключами. Лайла провела рукой по холодному металлу, обращаясь к своим ощущениям. Ключи не были сотворенными, поэтому в ее сознание потекли сотни воспоминаний. Пустые спальни. Залы сената. Аукционы Вавилонского Ордена. А затем… темное хранилище со звездами, нарисованными на потолке, мраморными бюстами и бесконечными рядами странных предметов. Она распахнула глаза.
Ключ к подземной библиотеке под оранжереей. Лайла достала ключ из ящика и подбежала к бархатной кушетке рядом с дверью.
Она подняла подушку и нашла костюм танцовщицы, завернутый в кусок ткани. Девушка торопливо развернула ткань. При виде наряда, так прочно связанного с ее детством, она испытала неожиданный прилив чувств. Ее душа затрепетала от нахлынувших воспоминаний. Шелковая блуза, яркая, как оперение попугая, с красной окантовкой. Тяжелые браслеты-гунгру и серьги-джимки, почти как у ее матери. Лайла поднесла костюм к лицу и глубоко вдохнула. От него исходил запах Индии. Запах камфары, краски и сандалового дерева. Чем дольше она смотрела на наряд, тем ярче в ней разгоралась холодная ярость. В ее голове зазвучал голос матери:
– Хочешь почувствовать себя настоящей, дочка? Тогда танцуй. Танцуй, и тебе откроется правда.
Лайла вложила в танцы всю душу, отдала тело на милость ритма: она могла рассказать целую историю с помощью одних лишь движений. Танец мог быть чувственным, но при этом он всегда оставался священным. Мать Лайлы говорила, что это самый лучший способ доказать, что у нее есть душа. Что она настоящая.
Но люди, которые собрались здесь, на празднике… для них это было развлечение другого толка.
Как говорил Гипнос?
Пикантные танцы.
Лайла переоделась и распустила волосы, упавшие на ее спину тяжелым каскадом. Затем она засунула форму служанки Дома Никс в подушку, убрала янтарный отпечаток обратно в книгу и спрятала ключ в складках блузы.
Прозвучал третий удар часов.
В щели под дверью в кабинет было темно. Должно быть, Северин давно ушел, а танцоры уже выстроились на сцене. Если Лайла попытается присоединиться к ним сейчас, она лишь привлечет ненужное внимание. Она накинула на голову шелковый шарф и выскользнула в пустой коридор. К этому времени все гости уже собрались в амфитеатре, и все, что ей оставалось делать, – направиться туда же.