– Зачем вы рассказали обо всем мне? – спросил он.
Северин, сидевший в кресле напротив, наклонился вперед.
– Я хочу спросить тебя, согласишься ли ты быть приманкой?
Гипнос оглядел их непривычно пустым взглядом.
– Вы… вы не собираетесь меня подставить?
– И отдать Ру-Жуберу оба Кольца? Ну уж нет.
Гипнос медленно поднялся на ноги.
– Но ведь вам было бы проще преследовать только свои интересы.
– Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы мы действовали исключительно в своих интересах?
– Конечно нет, mon cher! Я просто пытаюсь понять, что здесь происходит.
Лайла нахмурилась. Теперь Гипнос выглядел чрезвычайно довольным, но она знала, что его не радовало похищение Тристана. Когда он впервые услышал эту новость, его лицо исказило глубокое сожаление. Она даже прочитала его пиджак, чтобы убедиться, что он не притворяется. Гипнос не имел никакого отношения к тому, что произошло с Тристаном.
– Мне нужно, чтобы ты сыграл роль приманки, – объяснил Северин, осторожно подбирая слова.
На лице Гипноса отразилось искреннее облегчение.
– Я понял, – сказал Гипнос звенящим голосом с широкой улыбкой на лице. – Вам есть до меня дело. Мы – друзья. Друзья, которые собираются спасти еще одного друга, попавшего в беду! Это… это просто потрясающе.
Лайле вдруг захотелось его обнять.
– Я такого не говорил, – встревожился Северин.
– У поступков более громкий голос, чем у слов.
Энрике, потерявший остатки самообладания, посмотрел на Гипноса и покачал головой.
– Эта фраза звучит иначе: «Поступки громче слов».
– Какая разница. Мне больше нравится моя версия. Итак. Давайте обсудим идею с дружеской приманкой.
– Просто приманкой, – поправил Северин, доставая свою баночку с гвоздикой. – Прежде чем что-либо планировать, нужно понять, с кем мы имеем дело. Тебе пора начать говорить правду.
Гипнос растерянно моргнул.
– …Правду?
Северин решительно захлопнул крышку банки с гвоздикой.
– Ру-Жубер не только признался в краже Кольца матриарху Дома Ко́ры, но и сообщил нам, что ему известно о местоположении Западного Вавилонского Фрагмента. Зачем ему в таком случае Глаз Гора? Если он не собирается использовать его для обнаружения Фрагмента, для чего тогда?
– Откуда мы знаем, что он не соврал? – спросил Энрике.
Лайла знала, что Ру-Жубер говорил правду. Уходя из оранжереи, он бросил на пол свой платок. Ложь ощущалась склизкой пленкой, если владелец вещи врал, держа ее в руках. Она прочла окровавленный платок и не почувствовала на нем такой пленки.
– Интуиция, – убедительно сказал Северин, бросив взгляд на Лайлу. – Кроме того, я знаю, что Гипнос лжет. Там, в библиотеке, он отвел взгляд, когда мы говорили о Глазе Гора. Самое время сказать нам правду,